Горе, меланхолия и соматизация

В статье «Горе и меланхолия» (1917) З. Фрейд говорил о том, что горе и меланхолия появляются как два ответа – один нормальный, а второй патологический – на общую ситуацию потери объекта. Как психоаналитический, так и психосоматический опыт позволяет обнаружить при лечении психосоматических пациентов третье решение патологического порядка – соматизацию в ответ на потерю объекта.

Согласно исследованиям, проводимым Институтом психосоматики Парижа под руководством Пьера Марти и отделением онкологии больницы Поля Брусе под руководством Клода Жасмина, удалось обнаружить связь между недостаточной или отсутствующей работой горя и развитием тяжелой соматизации.
Были обнаружены следующие процессуальные фрагменты: дезорганизующее травматичное событие, за которым следует более или менее долгое латентное, с точки зрения симптоматики, время, характеризующееся психическим безмолвием; затем возникают первые физиологические признаки заболевания, и все это проявляется клинически заболеванием.

Дезорганизовать работу психического аппарата могут различные факторы, здесь важно понимать экономическое определение травматизма, с учетом психосоматического поля, о котором Пьер Марти написал следующее: «Возбуждение, превышающее возможности адаптации, соответствует в психосоматике понятию травмы. Наступающая затем дезорганизация ментального и соматического аппаратов определяет травматизм. Как правило, травматизмы поражают в первую очередь ментальный аппарат, пытающийся справиться самостоятельно с вариациями возбуждения, которое он сам вызывает. Так ментальный аппарат блокирует, прерывает и смягчает (если удается) движение по дезорганизации прежде, чем оно достигает соматического поля».

В отличие от ситуации горя, при которой субъекту понятно, кого и какой ценности он лишился, и в этом нет ничего бессознательного, в ситуации меланхолии субъект не понимает, что именно он утратил. Даже если им осознается объективный факт потери, пребывающий в меланхолии субъект может не обнаруживать, чего именно он лишился в связи с потерей объекта. Кроме того, меланхолик показывает нам еще одну особенность, которой нет при горе – необыкновенное понижение своего самоуважения, огромное обеднение Я. При горе обеднел и опустел мир, при меланхолии – само Я.

Эта безобъектность обращает нас к понятию эссенциальной депрессии. Эссенциальной, потому что она — сама суть депрессии. Именно эссенциальная депрессия предшествует или сопровождает тяжелое соматическое заболевание.

Основной работой, с которой Я сталкивается при горевании, является разъединение либидо с потерянным объектом, что напрямую зависит от качества психической организации горюющего, от силы и дифференциации нарцисстических инвестиций и объектных инвестиций, а более обще – от надежности процессов связывания влечений (эритических и саморазрушения) при инвестировании инстанции Я. При нормальных условиях победу одерживает уважение к реальности, и именно тестирование реальности становится важной целью для работы горя, и решающим оказывается количество нарциссических удовольствий, переживаемых Я, когда оно вновь обнаруживает себя живым в отличие от погибшего объекта.

Работа меланхолии заставляет Я столкнуться с хрупкостью нарциссической организации и с яростью садизма. Фрейд считал, что работа меланхолии должна завершиться идентификацией Я с потерянным объектом. Этот исход является результатом долгой и болезненной работы, большей частью бессознательной, но эта работа оказывается успешной лишь в том случае, когда после потери инвестированного объекта создается новый внутренний объект Я, в своих новых окрасках идентификации.

Бенно Розенберг в эссе под названием «Работа меланхолии» (1986) отметил особую значимость процесса идентификации в работе меланхолии, говоря о ней как о единственно возможной проработке потери. Так «тень объекта падает на Я», тем самым деформируя Я, в связи с чем оно никогда уже не будет неповрежденным.

Так же Фрейд показал развитие и установление садомазохистической системы, которая становится основой работы меланхолии: «… если любовь к объекту, от которого невозможно отказаться, в то время как от самого объекта отказываются, нашла себе выход в нарциссическом отождествлении, то по отношению к этому объекту, служащему заменой, проявляется ненависть, вследствие которой этот новый объект оскорбляется, унижается и ему причиняется страдание, благодаря которому ненависть получает садистическое удовлетворение. Самоистязание меланхолика, несомненно, доставляющее ему наслаждение, дает ему удовлетворение садистических тенденций и ненависти, которые относятся к объекту и таким путем испытали обращение на самого себя».

Подытоживая идеи Фрейда, Бенно Розенберг пишет следующее:
«Утверждая, что основной точкой, характеризующей работу меланхолии, является новое связывание влечений, успех работы меланхолии зиждется на возможности перехода от садизма, как разъединенного влечения у меланхолика, к мазохизму, являющимся процессом, эквивалентным новому связыванию влечений. Работа соматизации запускается тогда, когда невозможна ни работа горя, ни работа меланхолии.

Список литературы:

1.  Розенберг Б.  Мазохизм смерти и мазохизм жизни. Пер.с фр. – М.: Когито-Центр, 2018. – 212 с. (Библиотека психоанализа).

2.  Смаджа К.  Горе, меланхолия и соматизация. УРОКИ  ПСИХОАНАЛИЗА НА ЧИСТЫХ ПРУДАХ. Сборник статей приглашенных преподавателей [Текст]. – М.: Издательский Дом «Наука», 2016. – с. 225-242.

3.  Смаджа К.  Оператуарная жизнь: Психоаналитические исследования. Пер. с фр.—М.: Когито-Центр, 2014. – 256 с. (Библиотека психоанализа).

Размещено в психотерапия · Метки:

Комментирование закрыто.


ТОП-777: рейтинг сайтов, развивающих Человека счетчик посещений