Созидатели личных катастроф или как позволить себе счастье

Бродя на днях по бескрайним просторам Интернета, случайно наткнулась на отличную статью психолога, психотерапевта Ирины Млодик о работе с ранней травмой. С согласия автора добавила данную публикацию в раздел «Специалистам», откуда ее можно скачать в ознакомительных целях.

…Все, что происходит с нами, изменяет нас. Ранняя травма – это то, что произошло с нами, когда мы были детьми. Событие или ряд эпизодов, изменивших нашу психологическую структуру, определивших то, как будет дальше строиться наша взрослая жизнь, даже если сама травма уже давно забыта и похоронена под спудом новых, как бы совсем не связанных с ней событий.У ранней психологической травматизации есть свои законы.

1. Она всегда неожиданна. К ней нельзя подготовиться. Она застает врасплох. Она, как правило, погружает ребенка в ощущение беспомощности, неспособности защититься. Очень часто в момент травмы он впадает в эмоциональный ступор, не испытывая сильных чувств, не имея возможности позлиться или дать отпор. Он замирает и даже не знает, как к этому относится. Лишь позже эмоциональность включается, и ребенок может пережить боль, ужас, стыд, страх и т.д. Сильная, не перевариваемая психикой травма может быть вытеснена и не вспоминаться годами. Но ее постдействие продолжает работать и определять поведение человека в его уже взрослой жизни.

2. Она произошла в ситуации, когда ребенок мало, чем мог управлять. В момент травмы ребенок внезапно теряет контроль над ситуацией, потому что вся власть и контроль в этот момент, как правило, у взрослого, который, так или иначе, имеет отношение к травме. Ребенок оказывается совершенно беззащитным перед теми переменами, что привносит в его жизнь травма. И с тех пор, он практически не переносит возможной непредсказуемости, старается организовывать свой мир, тщательно продумывая возможные шаги и последствия, почти всегда отказывается от малейшего риска и болезненно реагирует на любые перемены. Тревога становится его вечным спутником, желание контролировать мир вокруг – насущной необходимостью.

3. Детская травма меняет мир. Ребенок до травмы считает, что мир устроен определенным образом: он любим, его всегда защитят, он – хороший, его тело чисто и прекрасно, люди ему рады и т.д. Травма может внести свои жесткие коррективы: мир становится враждебным, близкий человек может предать или унизить, своего тела надо стесняться, он глуп, некрасив, недостоин любви…

Например, до травмы ребенок был убежден, что папа его любит и никогда не причинит боль, но после того, как выпивший отец поднимает на дочь руку, мир становится иным: в нем мужчина, который любит, может обидеть тебя в любой момент, и тебе будет страшно, и ты ничего не сможешь сделать. Или другой случай: маленькая девочка весело крутится, от чего ее юбочка кружится вокруг маленьких ножек красивыми волнами, и она чувствует себя такой легкой, летящей, волшебно-красивой. Мамин окрик: «Прекрати юбкой мотать! Постыдилась бы перед всем миром трусами сверкать!» – все необратимо меняет. Теперь ей всегда будет невозможно вести себя хоть сколько-то сексуально и привлекательно, потому что теперь в ее мире женская привлекательность под строжайшим запретом во избегания невыносимого стыда, который она даже не помнит, откуда взялся.

4. В последующей жизни такого человека происходит постоянная ретравматизация. То есть ребенок, даже вырастая, бессознательно «организует» и воспроизводит события, повторяющие эмоциональную составляющую травмы. Если в детском возрасте он был отвергнут сверстниками, то в своей последующей жизни в каждом коллективе он будет так влиять на поле вокруг него, что непременно вызовет отвержение окружающих, и сам же снова будет от этого страдать. Девочка, битая выпившим отцом, с большой степенью вероятности может «организовать» себе пьющего или бьющего мужа или партнера. И будет снова… жаловаться на судьбу.

Я это называю «подставлять драный бок». Неосознанное желание, совершенно не желая того, подставлять миру свою незаживающую травму, по которой ничего не подозревающий мир непременно ударит кулаком, или сковырнет пальцем с трудом нарастающую корочку. Удивительно, до чего бывшие травмированные дети от этого страдают, и с каким упорством они организуют свою жизнь именно так, чтобы было все также больно.

5. Травмированные дети, уже вырастая, не могут позволить себе быть счастливыми. Потому что счастье, стабильность, радость, успех – это то, что было с ними до того, как травма случилась. Они были радостны и довольны, как внезапно их мир меняется, и меняется он катастрофичным образом для их детского сознания. С тех самых пор счастье и покой для них – это ощущение неминуемо надвигающейся катастрофы. Они могут не любить праздники, морщиться на чьи-то комплименты и уверения в любви, не верить тем, кто интересуется ими с лучшими намерениями, разрушать семейную идиллию, доводя все до скандала… Как только на горизонте их жизни начинает светить солнце, они непременно все сделают так, чтобы разразилась грандиозная драматичная буря. При чем очень часто буря, устроенная даже не их руками: неожиданно напивается муж перед долгожданной поездкой, заболевают все дети, бросают любимые, происходят сокращения на работе и т.д. Все происходит как бы без их прямого участия, но с удручающей закономерностью. Весь мир бросается на помощь: им нужно во чтобы то ни стало воспроизвести травму, только при этом все подсознательно взять под свой контроль, теперь они уже не позволят, чтобы все случалось внезапно, как когда-то, когда это было в первый раз. Теперь они убеждены, что когда все хорошо, всегда случается что-то страшное. И оно непременно случается, потому что мир всегда идет им навстречу…

6. Травма – это не всегда одно ключевое событие. Это может быть постоянное психологическое давление на ребенка, попытка его переделать, критика, в которой он живет день от дня, его ощущение ненужности родителям, постоянное чувство вины за то, что он есть и все, что он делает. Часто ребенок вырастает с каким-то иногда плохо осознаваемым посланием: «я должен угождать», «все вокруг ценней, чем я», «никому нет до меня дела», «я всем мешаю, зря копчу небо» и любыми другими, калечащими его психику и создающими ретравматизирующую действительность. Работать с такими посланиями, которые во взрослой жизни прочно встроились в психический каркас непросто. Еще и потому, что нет даже памяти о том, как жить без этих посланий, нет опыта жизни до травмы.

7. Трудно не согласиться с Фрейдом, который высказывал предположение о том, что чем более ранняя травма, тем труднее процесс излечения. Ранние травмы плохо помнятся, рано встраиваются в психологические конструкты ребенка, меняя их и задавая новые условия, на которых эта психика потом функционирует. Такая ранняя «инвалидизация» приводит к тому, что мир кажется именно таким, каким его с самого раннего детства воспринимал ребенок. И невозможно просто найти и выдернуть кривой или травмирующий конструкт из психики, не подвергнув риску обрушения всей психической конструкции. Хорошо, что у клиентов есть психологические защиты, которые в значительной мере защищают психику от подобных операций. Поэтому работа с ранней травмой скорее похожа на археологические раскопки, чем на хирургическую операцию.

…

Скачать целиком