Нарциссизм (цитируя Дж.Холмса)-2

   (Начало – здесь)

Первичный и вторичный нарциссизм

Фрейдом выделялся первичный нарциссизм, естественная стадия развития, имеющая место в раннем младенчестве, стоящая на пути к объектным отношениям, и регрессивный вторичный нарциссизм, когда индивид в качестве первичного объекта любви выбирает себя, а не кого-либо еще.  В отношении вторичного нарциссизма практически не возникает дискуссий. Он охватывает широкий спектр описанных ранее состояний, при которых люди патологически озабочены собой, неспособны к общению, воспринимают других не как цель, а как средство для достижения собственных целей, прибегают к «самоуспокаивающему» поведению, такому как, например, наркомания, умышленные самоповреждения или промискуитет; становятся саморазрушающе самонадеянными и т.д. 

Основным предметом спора  стало определение точного значения термина «первичный нарциссизм», а также вопрос, имеет ли он под собой какую-то реальную основу. Первоначальная концепция Фрейда состояла в том, что ребенок – после завершения стадии аутоэротизма, но до того момента, когда он начинает осознавать мать в качестве отдельного существа, и поэтому как тот, кого любят «по праву» – нарциссически обращает на себя любовь, получаемую от матери. Однако позднее Фрейд стал употреблять этот термин в более общем смысле: для того, чтобы обозначить недифференцированное состояние существования, имеющее место до того, как у ребенка развиваются хотя бы малейшие зачатки эго. В этом состоянии младенец наслаждается материнской заботой и нежностью и охвачен блаженным чувством любви и бытия любимым, которое направлено на объект или на себя, а возможно, направлено сразу в обе стороны. Позже это понятие было подвергнуто сомнению.  Майкл Балинт и Рональд Фэйрбэрн утверждают о наличии объектной связи с самого рождения, а исследование Штерном младенческого поведения подтверждают эту точку зрения. Младенцы интенсивно взаимодействуют со своими матерями с рождения и могут уже в первые часы жизни отличать молоко своей матери от молока других женщин. Мелани Кляйн считает, что у новорожденных младенцев есть эго, которое активно включается в психические процессы, такие как расщепление, идеализация и отрицание. В этой схеме остается мало места для понятия первичного нарциссизма. Как откровенно заявляет Симмингтон, «единственный нарциссизм, который существует… это вторичный нарциссизм».

Даже первоначальный вариант понятия вторичного нарциссизма остается под вопросом. Фрейд рассматривал гомосексуальность, психозы и ипохондрию в качестве примеров вторичного нарциссизма, когда либидо направляется внутрь себя, а не на другого.  Сегодня немногие стали бы утверждать, что у шизофреников не формируются объектные отношения. Они, пожалуй, обладают сверхчувствительностью в сфере межличностных отношений. Аналогичным образом, совершенно устарели грубые разграничения между гомосексуальным и гетеросексуальным типами любви. У многих гомосексуалистов формируются зрелые любовные отношения, и наоборот, гетеросексуальный выбор объекта нередко оказывается нарциссическим – выбирается привлекательный «партнер-трофей», чья основная психологическая роль заключается в том, чтобы поддерживать нарциссизм субъекта, вызывая зависть окружающих.

Нарциссизм: норма или патология?

В конце 60-х гг. Кохут высказал мнение, что необходимо отказаться от концепции Фрейда о единой линии развития от нарциссизма до объектных отношений. Согласно Кохуту, рост и формирование нормального здорового нарциссизма является совершенно отдельным и необходимым процессом развития. Вместо того, чтобы рассматривать нарциссизм как нечто сугубо плохое, считая его признаком того, что человек психически нездоров, незрел или просто недостаточно обследован, Кохут нашел, что здоровый нарциссизм является залогом успеха в жизни, включая объектные отношения, и что феномен вторичного нарциссизма следует рассматривать как результат расстройства нормального процесса нарциссического созревания.

Кохут приводил известное утверждение Фрейда, что «человек, являющийся бесспорным любимцем своей матери, идет по жизни с ощущением завоевателя; такая уверенность в успехе часто провоцирует реальный успех».

Но довольно часто процесс формирования здорового нарциссизма нарушается в младенчестве у людей, страдающих впоследствии от нарциссических и пограничных личностных расстройств. Такой пациент верит в то, что он был нежеланным ребенком или его усыновили; что у его матери были «ужасные» роды, после которых она решила никогда больше не иметь детей; что из-за него у матери была послеродовая депрессия или ушел отец. Все это предполагает нарциссическое Я, которому с рождения наносится ущерб.

Когда все происходит должным образом, у ребенка накапливается восприятие себя как особенного и любимого, он способен переживать ощущение своей грандиозности и получать удовольствие от здорового эксгибиционизма. На трехлетнего ребенка, который перепрыгивает с кресла на кровать и кричит родителям «Смотрите, я умею летать», будут смотреть с нежной гордостью. Когда годом или двумя позже ребенок идет в школу, родители будут забирать его из школы, сразу видя своего ребенка в толпе других детей, как если бы он был озарен особым светом. Родители, не способные так любить своих детей, сеют в них семена стыда и самонеприятия.

Для описания этой особой близкой связи, при которой другой не является полностью частью «я», но и не отделен полностью, Кохут ввел термин «селф-объект». Родители маленького ребенка являются селф-объектами, в этом смысле они переживаются как расширение эго, которым ребенок может до некоторой степени управлять. Такую селф-объектную связь можно рассматривать как чисто иллюзорную или защитную – способ избежать травматичного осознания беспомощности и ранимости ребенка.

В ходе развития реальность и самосознание умеряют инфантильную грандиозность (или «всемогущество») и эксгибиционизм. Этот процесс Кохут называет «оптимальной фрустрацией», утверждая, что:

Если ребенок избалован (не создана оптимальная фрустрация), у него сохраняется необычайное количество нарциссизма или всемогущества; при этом, по той же причине ему не хватает реальных навыков и он чувствует себя неполноценным. Соответственно, излишне фрустрирующий опыт… ведет к сохранению фантазий о всемогуществе.

Сохранение правильного равновесия между необходимым уровнем фрустрации и постыдным осознанием беспомощности – нелегкая задача, которая, согласно Кохуту, при участии более чем одного родителя выполняется успешнее: примером служит хотя бы классическая эдипова парадигма, когда роль отца состоит в том, чтобы фрустрировать в ребенке ощущение исключительного права на единоличное обладание матерью. … Кроме того, заслуживает внимания тот факт, что в детстве у пациентов с пограничными расстройствами чрезвычайно часто фигурирует отец – пьяница, склонный к насилию или гулящий – причем нередко все эти свойства  сочетаются.

Окончательный удар по нарциссизму наносит факт нашей собственной смерти; примирение с существованием смерти свидетельствует о зрелости и мудрости. Согласно Кохуту, с помощью успешного преодоления нарциссизма достигается умение признавать за смертью право на существование, видеть себя без пере- или недооценки, развивать творческие способности и чувство юмора и доверять своей интуиции и эмпатии. Парадокс этого процесса состоит в том, что прежде чем нарциссизм может быть преодолен, он должен хорошо прижиться в человеке.

Согласно модели Кохута, недостаток нарциссизма приводит к неменьшему числу проблем, чем его избыток; патология развивается при торможении нормального селфобъектного развития. Свойство,  которое Бриттон называет «эпистемический нарциссизм» – непоколебимая вера в правоту своих идей – проявляясь в малой степени, становится признаком творческой и уверенной в себе личности. Однако для Бриттона такой эпистемический нарциссизм является, по существу, защитным. При «деструктивном нарциссизме» индивида настолько пугает существование других людей, от которых он зависит, он чувствует такую зависть к ним, что для того, чтобы сохранить свою могущественную позицию «властелина всего, что видит окрест», он должен немедленно уничтожить объект. Патологические аспекты нарциссизма – использование других людей как средство для достижения своих целей, безжалостный эгоцентризм, отсутствие эмпатии – являются проявлениями этой завистливой потребности, заключающейся в отвержении значимости объекта.

Со своей оборотной стороны этот «толстокожий» нарциссизм может быть представлен очень ранимой личностью, которая также распоряжается окружающими людьми, играя на струнах их душ. Лесли Сон использует метафору Крысолова, который уводит из города всех здоровых детей и оставляет там только мальчика-калеку. Таким образом, демонстрируется способ, с помощью которого нарциссические пациенты предъявляют психотерапевту лишь свои обиды, тогда как здоровые аспекты личности оказываются изолированными, разве что изредка нечаянно всплывая в сновидениях и обрывках творчества.

Кернберг также подчеркивает патологические аспекты нарциссизма, в которых он постулирует «грандиозное Я, олицетворяющее собой слияние реального Я, идеального Я и идеального объекта, и возникающую в итоге идеализируемую самодостаточность, которая делает субъекта невосприимчивым к близким отношениям и, в том числе, к психоанализу».

Или как в детском стишке: «Никого не люблю я, не люблю никого, потому что никто не любит меня». 

Радикальная самодостаточность нарциссической личности, разумеется, является прямым отрицанием неумолимой сущности родительского секса – конечного акта, к которому мы направляем наше бытие и над которым мы не имеем власти («Я не просил, чтобы меня рожали» – таков отчаянный крик нарцисса в момент депрессии). Нарциссическая личность стремится представить себя как «человека, который сам себя сделал», но платит за это неспособностью «к свободному взаимодействию различных частей психики» – к свободным ассоциациям.

В конечном счете, нарциссическое Я включает в себя три пласта чувств: внешнее отрицание зависимости и вытекающее из этого самолюбование; под ним кроются непреодолимые оральный гнев и зависть; а еще глубже – фрустрированное желание любви и заботы.

Теория привязанности и нарциссизм

«Теория привязанности»… подчеркивает чувство безопасности и защищенности, передаваемое ребенку заботящимся о нем человеком (обычно матерью), к которому ребенок в случае какой-либо угрозы обращается как к «надежной опоре». Теория привязанности четко разграничивает нормальную и патологическую линию развития, которые устанавливаются достаточно рано, так что уже к годовалому возрасту можно различить детей с безопасным и с тревожным паттерном привязанности. Тревожная привязанность становится защитной реакцией на патологическую обстановку в семье, способом сохранения контакта с предположительно «надежной опорой», которая в действительности является отвергающей, непоследовательной, сбивающей с толку или вообще отсутствует. Возникает характерное неуверенное поведение: избегающее, амбивалентное (цепляющееся) и дезорганизованное.

Ситуация безопасной привязанности возникает благодаря отзывчивой и внутренне гармоничной матери. Как пишет Винникот, ее лицо – это зеркало, в котором младенец ищет и узнает себя. Здоровый нарциссизм начинается с отзывчивой матери-зеркала, в точности отражающей младенческие чувства, которые формируют ядро личности. Через общение с другим мы можем прийти к осознанию и принятию самих себя.

В ситуации тревожной привязанности этот процесс отзеркаливания не столь безоблачный. Зеркало может быть пустым и неотзывчивым (в итоге: избегающее поведение); быть наполненным собственными чувствами родителей, а не чувствами ребенка (амбивалентное поведение); или хаотичным и сбивающим с толку (дезорганизованное поведение).

Психическое и до некоторой степени физическое выживание зависит от способности сформировать тесные отношения привязанности и тем самым достичь внешней надежной опоры в реальности и «внутренней надежной опоры» в самом себе. Связь с надежной опорой присуща здоровому нарциссизму в том смысле, что другой видится как приносящий пользу и безопасность субъекту. Создание этой опоры является предварительным условием для того, чтобы видеть другого как отдельную личность, хорошо проводить вместе время и открывать для себя мир общения друг с другом – короче говоря, для создания объектных отношений. 

Комплексный подход: появление и метаморфозы нарциссизма.

Согласно модели развития психики, предложенной Эриком Эриксоном, человеческая жизнь подразделяется на отдельные стадии, каждая из которых содержит, соответственно, позитивный и негативный компонент: базальное доверие – базальное недоверие; автономия – стыд и сомнение; трудолюбие – неполноценность; продуктивность – застой; эго-интеграция – отчаяние.

Я предлагаю похожую модель интеграции различных аспектов нарциссизма, как здорового, так и патологического. Описанные стадии неизбежным образом являются несколько искусственными; они не сменяют друг друга, а просто дополняют одна другую  в ходе развития. Каждая из них в любой момент может быть активизирована.

1-я стадия: первый год жизни – безопасное ощущение творческого «Я» в отношении отзывчивого «Другого».

Решающим моментом здесь является настроенность родителей на ребенка: эмпатия, отзеркаливание и отзывчивость. Когда родители заботятся о ребенке с обычной родительской преданностью, он ощущает себя «особенным», уникальным, центром своего собственного мира. Он является отдельным чувствующим существом по отношению к отзывчивым «Другим». Зная, что его слово  – это приказ для родителей, ребенок может вытерпеть фрустрацию и временную разлуку с ним.  Ему помогают тянуться навстречу окружающему миру и верить, что он будет встречен с радостью и одобрением. Здесь закладываются зачатки положительной самооценки, или здорового нарциссизма. И наоборот, если родители не настроены на ребенка, он может испытывать чувство внутренней пустоты, страха, бессилия, ощущение своей незначительности и переживать моменты безутешного горя. Для ребенка со сложным характером или физическими недостатками этот риск особенно высок. 

2-я стадия: второй год жизни – нарциссический вклад в тело и его развитие.

На этой стадии возникает здоровый нарциссизм. Родителям доставляет удовольствие, когда их ребенок достигает определенных вех в развитии – начинает ходить, говорить, контролировать процесс дефекации и познавать окружающий мир. Надежная опора – источник не только безопасности, но также одобрения и поддержки. Ребенок вкладывает в свое тело весь пыл здорового нарциссизма, наслаждаясь блеском родительских глаз, когда он входит в общество родственников и друзей. Напряженные, депрессивные, агрессивные, отвергающие, подавляющие или обидчивые родители отрицают или не замечают неумелые попытки ребенка вызвать этот блеск, закладывая тем самым зачатки стыда и разочарования в себе, столь характерные для нарциссических обид. 

3-я стадия: третий год жизни – начало оптимальной фрустрации.

Здоровый нарциссизм имеет свои пределы. Ребенок, имеющий нарциссические отношения с матерью, не может проверить, насколько его надежды и амбиции соотносятся с реальностью. Американский идеал (и иллюзия) «из избушки в Белый Дом» сглаживается способностью отличать воздушный замок от реального жилища. По схеме Лакана “Le Nom du Pere”*, как “Nom”, так и “Non” ограничивают нарциссизм, но они также помогают ребенку почувствовать себя частью родительского клана, и, следовательно, всего человечества. Индивидуальный нарциссизм становится частью социального нарциссизма. Если этот процесс не происходит, то грандиозность и отрицание реальности угрожают сохраниться.
* «Имя отца» (фр.). Первое слово здесь следует понимать одновременно как Non («нет») так и Nom («имя»). 

4-я стадия: подростковый возраст – идеалы и амбиции.

У здоровых подростков есть свои герои, надежды, амбиции, пламенные убеждения и тайные мечты. Подросток, обуреваемый нарциссическими страданиями, находится в отчаянии и депрессии, мир представляется ему обреченным, охваченным смертью, и он либо старается не поддаться этому состоянию, совершая рискованные поступки, либо сдается, впадая в регрессивное избегание. Тело становится источником удовольствия и гордости или же ненавистной обузой, неспособной соответствовать недостижимым идеалам. Выплеск творческой энергии является признаком здоровой веры в себя, на данной стадии не возникает потребность в оценке. Путем гнева и деструктивного поведения выражается нарциссическое ощущение невозможности найти свой зеркальный идеал. 

5-я стадия: взрослый возраст – передача нарциссизма следующему поколению.

Чувство всемогущества ослабевает с осознанием реальных возможностей. Здоровый взрослый человек осознает свои сильные и слабые стороны. Он позитивно оценивает себя, свои взаимоотношения, семью и общество. Свои нарциссические надежды он вкладывает в своих детей. Планы задумываются и приводятся в исполнение. Фрустрированные идеалы заменяются любовью к истине. Неуспех встречается с пониманием.

Между тем нездоровая нарциссическая личность укрепляет свой эгоцентрический мир, вызывая зависть или завистливо подрывая возможность близости с кем-либо. Будучи самодостаточной, она все более концентрируется на самой себе и становится либо сверхчувствительной к малейшему неуважению, либо напролом рвущейся к «вершине», означающей ее собственное саморасширение и отрицание окружающих. 

6-я стадия: поздний возраст – обретение мудрости.

Согласно Кохуту, образование здорового нарциссизма совместно с оптимальной фрустрацией указывают человеку путь, ведущий к способности видеть мир таким, какой он есть, принимать реальность собственной смерти, доверять своей интуиции и эмпатии, находить причины для творчества и юмора и, наконец, достигать предела мудрости. При отсутствии этих метаморфоз наступление среднего и позднего возраста вызывает чувство ужаса перед собственным неизбежным угасанием. Велика вероятность возникновения депрессии и ощущения безнадежности. Нарциссизм может принимать форму ипохондрии, бесконечных воспоминаний о прошлых успехах и неудачах, или тирании, при которой в отношениях на место взаимности приходит сила.

В соответствии с вышеприведенной моделью задача психотерапии на любой из перечисленных стадий заключается в том, чтобы отыскать ростки здоровых нарциссических стремлений и нивелировать воздействие патологического нарциссизма.

Процитировано по книге Дж.Холмса Нарциссизм. – М.: ООО «Издательство Проспект», 2002.