Нарциссическая семья (цитаты из книги С. Дональдсон-Прессман и Р. М. Прессмана), часть 4

Продолжаю делиться фрагментами из книги Стефани Дональдсон-Прессман и Роберта М. Прессмана «Нарциссическая семья: диагностика и лечение»

Для жертв таких семей существует правило: чем меньше они получили эмоциональной поддержки от родителей, тем больше они боятся потерять то малое, что имеют.

Доверие и Близость

В версии мифа Овидия, Нарцисс неоднократно запрещает Эхо дотрагиваться до него: «Руки прочь! Не обнимай меня!» …Тем, кто вырос в таких семьях, так трудно поддерживать близкие отношения.

Близость основана на доверии. Если доверие есть, можно впустить людей, убрать защитную стойку и общаться открыто. Если доверия нет, то имеет место танец под названием «иди сюда/стой там», с позиции «я подпущу тебя к себе, но не слишком близко и не слишком надолго», вслед за чем наступает разочарование, перерастающее во враждебность и, как правило, разрыв отношений.

Без доверия как важнейшего элемента, близость не может установиться. И таким образом мы приходим к вопросу доверия – когда человек или не научился доверять, или разучился доверять (научился не доверять).

Цикл

Процесс того, как ребенок в нарциссической семье учится не доверять, напоминает цикл и выглядит следующим образом:

Мне плохо, мне больно. Нет никого, кто бы действительно заботился обо мне. Всякий раз, когда я позволяю себе чувствовать что-то, меня ранят. Я не хочу чувствовать. Я не буду чувствовать. Я не имею никаких чувств. Если я не могу чувствовать, то меня и нет. Меня нет, но я могу наблюдать и приспосабливаться. Я могу потерять себя, и быть тем, кем я должен быть, чтобы выжить. Тогда я могу иметь отношения с кем-нибудь. Я имею отношения, но я не могу доверять ему/ей (он/она может сделать мне больно), и я не могу доверять себе (меня нет). Поэтому, я не могу позволить ему подойти слишком близко; он может узнать, что меня нет. Чтобы защитить себя, я не могу иметь близких и общих с кем-то отношений, хоть я и отчаянно хочу этого. Поэтому я саботирую свои отношения с человеком. Я теряю эти отношения. Мне больно. [Цикл повторяется снова]

Поскольку близость между мужчиной и женщиной часто подразумевает сексуальные отношения, секс часто становится проблемой.

Абстрагироваться от чувств

Ирония судьбы в том, что то качество, которое позволяло детям абстрагироваться от их чувств и остаться в живых в течение их эмоционально бедного детства, является тем же самым качеством, которое делает их взрослую жизнь настолько болезненной. Все люди хотят и нуждаются в близости; быть неспособным достигнуть близких отношений означает чувствовать себя эмоционально обделенным.

Взрослые, воспитанные в нарциссических семьях, учатся абстрагироваться от своих чувств. Способность абстрагироваться от чувств является механизмом компенсации, который поддерживает жизнь многих детей. Ведь взглянуть на действительность как она есть – и увидеть, что их опасения быть брошенными вполне обоснованны, и что они фактически предоставлены сами себе, без надежного тыла, куда можно отступить – это означает провоцировать детский суицид. Маленькие дети действительно совершают самоубийства; поэтому, абстрагирование от чувств несет очень осязаемую защитную функцию.

Более серьезная форма деперсонализации или абстрагирования часто встречается у тех, кто пережил в детстве сексуальное и физическое насилие. У практиков, специализирующихся на реабилитации жертв инцеста и других форм сексуальных посягательств, обычно непропорционально высокий процент пациентов имеет диагноз посттравматического стрессового расстройства, пограничного состояния личности или расщепления личности. Заново объединить чувственный компонент (эмоция, дух, душа) с физическим телом человека – долгая и трудная работа.

Жертвы травмирующего сексуального злоупотребления обычно становятся пациентами на долгий срок. Когда эти люди начинают терапию, они часто хотят знать, «Сколько это займет?». «От двух до пяти лет», отвечаем мы. Что интересно, женщины обычно принимают этот ответ без возражений, а мужчины пытаются торговаться.

Тогда мы уменьшаем срок до полутора лет, а по прошествии полутора лет мы снова пересматриваем срок. Реабилитация занимает от двух до пяти лет еженедельных встреч с врачом, хотя это необязательно для некоторых пациентов. Систематическое травмирование в течение долгого времени производит целый спектр механизмов компенсации, или не наблюдаемых у других пациентов или наблюдаемых, но не с такой глубиной и интенсивностью; эти жертвы травмирующих, открыто нарциссических семей могут неоднократно проходить курсы психологической реабилитации в течение большей части своей жизни.

Крайние механизмы компенсации, развивающиеся в случаях травматических злоупотреблений

Как уже говорилось, дети из нарциссических домов являются отражающими/реактивными; то есть, они отражают потребности родительской системы, а не исследуют их собственные, и поэтому развивают стиль поведения, который является реактивным (реагирующим на раздражитель), а не про-активным (инициативным). Когда в систему воспитания входит физическое насилие (сильные побои, изнасилования или целенаправленные истязания), отражение/реакция становятся бесконечно более сложными. Теперь, вместо того, чтобы лишь абстрагироваться от чувств (убрать компонент чувств из физического тела в качестве защиты против боли), человек может расколоться и фрагментироваться (сердитые чувства идут туда, нежные чувства пусть будут там, преданные чувства отправим сюда назад, желания убить засунем сюда под низ, и т.д). В нашей практике мы рассматриваем эту фрагментацию – если еще не развился психоз – как механизм компенсации, вызванный злоупотреблением.

Работа по модели нарциссической семьи с потерпевшими от попечителя

Люди, подвергавшиеся половому принуждению и инцесту, особенно со стороны того, кто выступал в роли попечителя семьи, ощущают особенный стыд. Когда человек, который по своему положению должен быть защитником и кормильцем ребенка, принуждает его или ее к сексуальным контактам, это наносит особенно тяжелый ущерб детской психике: ведь тот человек, к которому ребенок обычно бежит за утешением, когда ему больно, и есть тот, кто приносит боль. Именно поэтому мы теперь классифицируем сексуальные домогательства со стороны священнослужителей как инцест: священник (или монахиня, духовник и т.д.) обычно бывают поставлены семьей – и называемые соответствующе – в роль отца (или сестры, брата и т.д.). И роль этих людей как духовных попечителей, как человека от Бога, помещает их по своей важности/значимости выше всех других в жизни ребенка, за исключением родителей или основных попечителей. Взрослые, подвергавшиеся сексуальным домогательствам со стороны духовных лиц, будь то в детском возрасте или взрослом, склонны брать на себя ту же самую степень ответственности за свое преследование как и те, кто подвергался сексуальным домогательствам со стороны родителей.

Интепретация принуждения к сексу как части большей структуры – нарциссической семейной модели – может помочь этим пациентам чувствовать себя менее заклейменными. Им можно помочь увидеть, что в их семье происхождения, по любой причине, (1) потребности и чувства детей не были главным центром внимания, (2) действовала система, которая программировала их на испытывание трудностей в течение долгого периода времени, и (3) одна из вещей, которые могут случиться с детьми, воспитанными в этих системах, – это принуждение к сексу.

Новая интерпретация злоупотребления помогает. Она позволяет оценить произошедшее в количественном отношении, сделать его частью большей картины, и дать этим пациентам почувствовать себя менее непохожими на других. Чувства своей изоляции, отличности от других и презренности, испытываемые людьми, которые являются жертвами инцеста, представляют серьезную проблему в терапии; как один пациент выразился, «у меня такое чувство, что у меня на лбу крупно написано «Я». Придание новой интепретации злоупотреблению не минимизирует его, но позволяет жертвам насилия ощутить себя «частью», вместо ощущения своей инаковости и расширить фокус пациента, переместив его с того, что он сделал или не сделал на нациссическую семью как таковую.

Роль Врача

Важнейшим фактором в восстановлении пациента есть его способность доверять врачу: «Вы были первым человеком, кому я доверился [начиная с детства]…  Вы сказали, что я не сумасшедший. Вы дали мне надежду.»

Научиться не доверять – болезненный, но очень полезный механизм компенсации. Трудно оставить механизм компенсации, который, возможно, позволил вам выжить. Научиться (впервые или заново) доверять, став взрослым, является первостепенной задачей, которую мы решаем в ходе лечения.   Тот, кто находится в удобном положении для того, чтобы научить пациента, что доверять безопасно – это врач.

Вероятно самые важные функции, которые врач выполняет по отношению к пережившим злоупотребления, следующие:

. Обеспечивает постоянное одобрение и поддержку (человека, но не обязательно его или ее действий)

. Моделирует открытое, взрослое, не навязывающее моральных принципов общение (включая схему «я чувствую… я хочу»)

. Обеспечивает среду для познавательных дискуссий, обсуждения вариантов и их последствий.

. Устанавливает параметры нормального и ненормального, здорового и нездорового, чтобы у пациента появился некий стандарт, которого можно придерживаться и оценивать события прошлого и настоящего, суждения и действия.

. Не обманывать доверия – перезванивать, если не удалось принять звонок, приходить в назначенное время,  действовать профессионально и последовательно.

Пациенты с пограничным состоянием

Нарциссические семьи часто производят пациентов с расстройством пограничного состояния личности. Более 20 процентов нашей практики составляют пациенты с пограничным состоянием, а это выше среднего показателя по другим категориям.

Другие врачи, у которых большой процент пациентов составляют взрослые, воспитанные в нарциссических семьях, также вероятно скажут, что многие пациенты имеют расстройство пограничного состояния личности.  Как известно большинству врачей, работа с даже одним пациентом с пограничным состоянием личности является чрезвычайно обременительной. Если у врача на руках одновременно оказывается несколько таких пациентов, он вполне может сгореть на работе. Из-за этого, установить перечисленные выше параметры (см. «Роль врача») особенно важно и трудно; там, где проблема недоверия пропитывает суть человека, легко предугадать, что пациент будет раз за разом испытывать и проверять врача.

Терапевтические руководящие принципы

Если личность пациента находится в пограничном состоянии, он имеет повышенную склонность устраивать немыслимые испытания для профессиональных умений врача, его готовности помочь и верности своему слову.  Поэтому при работе с такими пациентами, самым важным будет, чтобы врач с самого начала четко и открыто определил, что является предметом его договора с пациентом. Сюда входит открытое и без недосказанностей обсуждение следующего:

. условий оплаты; числа, продолжительности и частоты встреч;

. телефонного контакта;

. доступности врача в чрезвычайной ситуации;

. графика отпусков и

. замещения лечащего врача другим врачом, когда лечащий врач в отпуске.

Так как эти пациенты имеют тенденцию быть бескомпромиссными, живя по принципу «все или ничего», они слабо умеют устанавливать границы позволенного и могут глубоко обидеться на попытки врача наложить границы на терапевтические отношения. Врач должен всегда поощрять обсуждение и признавать правомерность таких чувств пациента как расстройство, гнев, негодование и страх, но при этом продолжать настаивать на соблюдении границ, изложенных в контракте между пациентом и врачом.

Моделирование устанавливающего уместные границы поведения – это постоянный вызов для врача. Это – также один из самых ценных вкладов длительного действия, из того что врач может дать пациенту, поскольку именно в рамках безопасных терапевтических отношений может пациент узнать о доверии, об установлении уместных границ, об уважительном общении взрослых, и о том, сколько будет разумным ожидать от другого человека в плане удовлетворения им твоих нужд.

Перенос

Перенос – это всегда щекотливый вопрос,  если мы имеем дело с пациентами, перенесшими сексульные злоупотребления. Эти пациенты часто соблазнительны, как в прямом смысле слова, так и потому что больше чем другие пациенты, они способны навязать врачу роль «единственного человека, который может спасти меня». Хотя это и нонсенс (есть много компетентных врачей), это может льстить врачу и вовлекать его в обязывающие отношения.

Поэтому особенно важно, чтобы врач вел себя в манере, которая не поощряет фантазии «особых отношений» между врачом и пациентом. Вопросы безопасности нужно серьезно рассмотреть, как ради пациента, так и ради врача. Очевидно, что социальный или сексуальный контакт запрещен этическими нормами, здравым смыслом, а теперь все чаще и по закону. Но есть более тонкие вещи, которые могут представить трудности для пациента: имеется в виду, что они могут создавать противоречивые сообщения и вызвать беспокойство.

Хотя большинству врачей хорошо известны основные вещи из того, что нужно делать и чего не нужно делать в этическом и терапевтическом смысле, существуют и более тонкие поведенческие моменты, которые могут вызвать проблемы в отношениях врача и пациента. Поскольку мы оба тратим значительное время на инспектирование, нам известны некоторые из этих потенциально проблемных вариантов поведения, которым не уделяется достаточно внимания в программах клинического обучения, как в ходе учебного курса, так и в интернатуре.  Поэтому мы включили эти несколько соображений в книгу, поскольку их важно учитывать при работе со всеми взрослыми, выросшими в нарциссических семейных системах, но особенно при работе с теми, кто пережил травматические злоупотребления.

1. Не принимайте пациентов, когда вы в клинике один. Это может испугать пациента с точки зрения его или ее личной безопасности, либо же может подтолкнуть пациента к фантазированию на тему секса или «особых» отношений с врачом. Врач в этом случае тоже рискует. Если разгневанный или смущенный пациент начнет выдвигать обвинения в сексуальных правонарушениях, врачу будет труднее опровергнуть эти обвинения, если нет никого больше вокруг; если же пациент потеряет над собой контроль в ходе беседы или станет угрожать врачу, то некому будет придти на помощь.

2. Никогда не прикасайтесь к пациенту, не спросив его или ее разрешения; это включает и рукопожатие. Взрослым, воспитанным в нарциссических семьях, трудно устанавливать личные границы. Они могут не суметь сказать, что им неприятны прикосновения, но это не значит, что они не испытывают страха, или опасений, что врач может ожидать сексуального контакта, или что все формы физических прикосновений агрессивны по своей сути.    Одна из вещей, которые врач может сделать для пациента, это построить ситуацию, демонстрирующую, что пациент (или пациентка) владеет своим телом и имеет полное право диктовать кто, когда и как может прикоснуться к нему (ней).

3. Осторожнее с объятиями, даже если пациент хотел бы обняться. Некоторые врачи очень хорошо чувствуют, когда и как можно обнять пациента, чтобы это было уместно, ободряюще, несексуально и помогло ему. У большинства врачей нет такого тонкого чувства. Всегда идите в направлении наибольшей безопасности и для врача и для пациента; если сомневаетесь, не делайте этого. Будет меньше вреда, если следовать старому правилу избегать физического контакта с пациентом, чем совершить контакт, который окажется неуместным.

Здесь играет роль вопрос безопасности для пациента и для врача. Из нашей практики мы знаем, что некоторые врачи практикуют объятие, но большинство нет. Объятие может легко поощрить сексуальные фантазии и иллюзии «особых отношений» со стороны пациента. Далее, тот факт, что пациент один раз хотел, чтобы его обняли, не означает, что в следующий раз во время объятия он не переступит границы.    Это «следующее объятие» может почувствоваться как нежеланное, навязчивое или агрессивное, поэтому объятия «на прощание после каждой беседы» или «если пациент заплачет», или по любым иным ритуальным соображениям, может представлять проблемы для пациента.

Это может представлять проблемы и для врача. В ходе лечения может легко возникать явление излишней вовлеченности врача в жизнь пациента, и если случаются прикосновения (в любой их форме) между врачом и пациентом, для врача могут возникнуть сложности в установке границ.  Пациент склонен фантазировать об «особых» отношениях с их врачом, но столь же верно и обратное. Никому от этого не лучше, если врач становится эмоционально связанным с пациентом, и если прикосновения облегчают возникновение этой связи или усиливают ее, их необходимо прекратить. 

Забота о Враче

Сейчас пишется немало статей и книг на тему того, как можно сгореть на работе и как позаботиться о враче (см. Библиографию). Мы настоятельно рекомендуем, чтобы врачи, которые работают с пациентами из агрессивно-нарциссических семей, прочли эти и другие источники. Наш опыт говорит о том, что врачи не заботятся о себе как следует. Если они ведут частную практику, они не отводят разумного времени для приема пищи и отдыха. Они распределяют время для пациентов, и часто для своих супругов и детей, но редко для себя, чтобы побыть одному, поразмышлять, побыть в мире и покое.

Важно помнить, что одна из важнейших функций врача состоит в моделировании, показе на своем примере тех навыков, которым он хочет обучить пациента.  Часть помощи пациентам в том, чтобы научиться доверять себе, состоит в том, что пациент учится этому благодаря растущему доверию к врачу и его способности позаботиться о себе. Недавно одному из нас пришлось отменить групповой сеанс психотерапии из-за болезни. Когда группа собралась неделю спустя, часть пациентов (все из нарциссических домов) отметили, что были рады тому, что встреча была отменена. С одной стороны, отмена занятия огорчила их лично, но с другой они увидели в этом, что врач способен позаботиться о себе – т.е. обладает тем самым навыком, которому они обучаются у него.  Фраза древних «Врачу, исцелися сам» остается важным советом для врачей.

Близость, секс и дружба

Несмотря на то, что проблемы доверия и близости уже подробно обсуждались (см. восьмую главу), проблема половой близости заслуживает отдельного рассмотрения.

Взрослые из нарциссических систем часто бывают умелыми партнерами по сексу, потому что, чтобы быть желанным партнером, нужно уметь отражать делания другого – что значит быть отражающей/реактивной личностью.  Когда отношения становятся зрелыми («доходят до белого каления», по выражению одного из наших коллег), тогда здоровые отношения перемещаются в направлении близости.

Дружба

Взрослые из нарциссических семей – часто одинокие люди. Даже если интенсивно общаются с группами людей, часто они не имеют близких друзей, и особую сложность может представлять дружба с людьми своего пола.

Когда человек растет не в атмосфере приятия и не зависящей от каких-то условий любви, то он, вероятно, будет полагать, что друг будет любить его, только если тот отвечает на его потребности. Поскольку на опыте они узнали, как бывает трудно удовлетворить потребности других, и как бывает болезнененна отповедь, если ты терпишь в этом неудачу, то не удивительно, что эти люди часто саботируют дружбу.

Слишком требовательные, слишком принимающие, слишком много дающие, слишком сдержанные, слишком властные; слишком беспорядочные, слишком навязчивые, слишком отстраненные, слишком ответственные, слишком безответственные – такими бывают в дружбе люди из нарциссических семей, и это не полный список. Фактически, ими движет ложная попытка контролировать, сходная с тем, как ребенок пытался взять ситуацию под контроль, пока рос в нарциссической семье. «Ты так или иначе отвергнешь меня, так лучше я спровоцирую это сам» – вот деструктивная форма управления, которой учится тот, кто боится (или знает), что настоящего контроля у него нет.

Отношения

Люди, которые пытаются построить отношения с этими людьми, часто чувствуют, что они не могут «пробиться к ним» эмоционально. Посыл зачастую такой: «я хочу, чтобы ты приблизился – но не слишком близко» или «только иногда, и ты должен угадать, когда я согласна, а когда нет!». И наоборот, такой человек может очень быстро сблизиться с другим, но лишь для того, чтобы испугаться близости и резко отдалиться. Они хотят близости  – фактически жаждут ее – но становятся напуганными, что (1) они не могут выдержать отношения из-за своей дефектности, (2) другой человек предъявит требования, которые они несклонны/неспособны принять, или (3) другой человек узнает, насколько они дефектны и отвергнет их.

Решением по поводу дискомфорта от неконтролируемой близости, обычно выступает попытка управлять степенью близости, часто обрекающая отношения на гибель. Быть немножко близкими  – все равно что быть немножко беременной; такого не бывает в реальном мире. Отношения становятся самоисполняемым пророчеством: человек знает, что отношения провалятся и поэтому действует так, чтобы гарантировать этот результат. И тут либо партнер в конечном счете отступит из-за неравенства отношений, или продукт нарциссической семьи пойдет на поводу своего чувства страха и отсутствия контроля, прекратив отношения сам (механизм компенсации «я достану тебя раньше, чем ты меня»).

Как упомянуто выше, учреждение поддельных механизмов контроля является одним из уроков, преподаваемых в нарциссических домах. Очевидно, что люди, которые были «другой половиной» этих отношений часто чувствуют, что их использовали, и это их ранит -  они жертвы внезапной отповеди, причин которой не могут понять.

Оба конца спектра сразу

Странное присутствие вместе обоих (противоположных) концов спектра любой конкретной черты характера – обычная вещь среди взрослых, выросших в нарциссических домах. Одна из интересных вещей, которая случается в групповой терапии с людьми из нарциссических семей, – то, что люди обычно впервые признают, что сами они демонстрируют обе крайности той или иной черты, когда они слышат обсуждение тех черт другими членами группы.

Джин: «Я не доверяю никому. Я понимаю, что большая часть моей проблемы с мужчинами – это то, что я держу их на дистанции. В конечном счете, они просто говорят «да черт с ней» и переходят к кому-то более отзывчивому.»

Сара: (энергично кивает), «Точно-точно, это про меня»

Лиззи: «Думаю, я тоже иногда делаю так, но есть другие моменты, когда я просто обнажаю душу перед первым встречным. Вы знаете – встречаю парня на вечеринке, рассказываю ему историю моей жизни, и ложусь с ним в постель. Хлоп, бац!»

Сара: (энергично кивает), «вот-вот, и у меня то же самое!»

Полиэтиленовая стена

Понятие постройки психологических барьеров (или стен) в качестве защиты против близости и возможного чувства боли имеет множество документальных подтверждений и хорошо описано в литературе. (Возможно самую сжатую и полезную иллюстрацию этого понятия можно найти в книге Элианы Джил «Перерасти боль»)

Конечно, психологическим стенам присуща та же проблема, что и настоящим: они не пускают внутрь нежеланных, но они могут и заключить в ловушку того, кто спасается за стенами. Как выразился Фрост:

Ведь нужно знать пред тем, как ограждаться,
Что ограждается и почему,
Кому мы причиняем неприятность.
Есть что-то, что не любит ограждений
И рушит их»

Но многие жертвы нарциссических семей действительно любят свои стены и не хотят их разрушать. Может показаться, что хорошо адаптировавшийся к обществу человек из нарциссической семьи разрушил свои стены, чтобы быть в меру эмоционально доступным. И для всех намерений и целей, он может таким и оставаться – большую часть времени. Но если ему почудится угроза, он отделяется, становится отстраненным, холодным и дистанцированным. Близкие могут внезапно почувствовать себя отрезанными. Они пугаются, боясь потерять своего любимого или родителя; они чувствуют себя виноватыми и ответственными за произошедшее.

Взрослые, которые ставят «полиэтиленовую стену» (представьте кого-то обернутого в пищевую полиэтиленовую пленку – она не очень плотная, но определенно защищает) – есть зачастую плоды скрыто-нарциссических семей: их можно видеть, их можно потрогать, они могут делать все правильные вещи, но во времена чрезвычайного напряжения у них отсутствует элемент эмоциональности

«Я делаю, следовательно, я существую» против признания сокровища

Компетентность в заданной области: я делаю, следовательно, я существую (парафраз слов Декарта «Я мыслю, следовательно, существую»)

Большим камнем преткновения для многих, кто вырос в нарциссической семье, является их подавляющая потребность в одобрении со стороны. Часто эти люди могут компенсировать эту потребность, занимаясь деятельностью, за которую они, вероятно, заслужат одобрение в той или иной форме.  Например, журналисты увидят свои слова в печати, воспитателей детского сада будут обнимать и целовать за их работу, религиозные деятели будут иметь аудиторию паствы по воскресеньям утром, преподаватели университета будут купаться в лести боготворящих их студентов, а психотерапевты и терапевты увидят, что пациенты внимают их словам будто слову божьему и покорно выполняют их указания.

Эта способность получить одобрение благодаря компетентности в той или иной области является одним из способов, которым такие люди могут устроиться в обществе. Эти люди – часто добившиеся успеха «профессионалы», и редко кто способен разглядеть под этой личиной прискорбное состояние их самооценки.   Их компетентность в своей области -  благословение и проклятие одновременно.  С одной стороны, адвокат, который является героем для своих клиентов, по роду своей деятельности насыщает многие из своих потребностей в уважении; с другой стороны, если он пытается раскрыть свою потребность в одобрении близким людям, к нему могут отнестись с недоверием или, хуже того, с негодованием и отвергнуть его. Очень часто, когда добившимся успеха выходцам из нарциссических семей случается попросить о помощи, они сталкиваются с отношением «На что же вам жаловаться?»

Далее, если компетентность в решении определенных задач – единственный известный человеку способ доказать себе и другим, что он имеет ценность, тогда он должен, по определению, иметь перед собой задачи. Таким образом, всегда должны быть еще курсы, которые нужно пройти, еще степени, которые нужно получить, еще работы, в которые нужно впрячься, еще спортивные команды малышей, которые нужно тренировать, еще разновидности печенья, которые нужно испечь, еще клиенты, с которыми нужно заключить контракты, еще более высокие нормы, которые нужно выполнить, еще души, которые нужно спасти и так далее, и так далее.  Семена трудоголизма действительно сеются в нарциссических домах; слова «я делаю, следовательно, я существую» могут послужить девизом на гербе многих, кто вырос в таких домах.

как бы мы ни любили или ни ценили другого человека, мы редко способны поддержать абсолютно все его действия, слова или идеи. Это вдвойне сложно, поскольку человеку может быть трудно отличить критику (недостаток одобрения) своих действий от критики своей личности. Перефразируя «я делаю, следовательно, я существую», можно сказать «не одобряешь того, что я делаю – следовательно, не одобряешь меня самого».

Человеку, выросшему в нарциссической семье, может быть трудно стать хорошим работодателем, менеджером или администратором, поскольку он приравнивает коррекцию к отверганию, и ему может быть очень сложно проводить необходимые коррекции или укреплять дисциплину среди подчиненных. Такой человек склонен неправильно пользоваться служебными полномочиями.

Власть и ответственность

В четвертой главе мы ввели диалектическую пару «ответственность-контроль». Пара «власть-ответственность» также представляет проблему для людей из нарциссических семей.  Поскольку эти люди склонны принимать ответственность за вещи, которые не контролируют, и отказываться от ответственности за вещи, которые в их власти, то они соответственно склонны пользоваться властными полномочиями, которых у них нет и отказываться от полномочий, принадлежащих им по праву.

Трудность принимать и разумно пользоваться властью может лежать очень глубоко. Поскольку в своих нарциссических семьях они хорошо усвоили, как быть отражающим и реактивным, такие люди склонны занимать позицию угодничества. Эта потребность быть принятым часто маскируется под сверхдемократичность: я не могу принять решение (высказать суждение, прервать обсуждение), так как должен быть справедлив ко всем.

Перевод: я боюсь, что кто-то отнесется ко мне неодобрительно. Эта нерешительность, маскирующаяся под «справедливость» есть злоупотребление властью, и это ощущается теми, кого это затрагивает, вызывает их негодование.   Власть несет на своей спине ответственность; готовность использовать власть должным образом и честность встать за окончательными решениями, что и подразумевает власть – вот суть ответственности. Отказ действовать необходимым образом в любой из областей оскорбителен для тех, кто зависит от человека, наделенного властью.

Действительность текущего момента

Фокус, конечно, состоит в том, чтобы принять действительность текущего момента. Так же, как в принятии действительности прошлого (см. четвертую главу), эти пациенты нуждаются в помощи, чтобы принять действительность того, кто они теперь как взрослые. Так как старые ленты из прошлого продолжают проигрываться в их сознании, убеждая их не перехитрить себя или «не вырасти из своих штанишек» (говоря «Ты ведешь себя как эгоист» или «Да кто ты такой?»), этим пациентам действительно нужна проверка действительности по поводу того, кто они и кем себя считают, чтобы переориентироваться на принятие власти и ответственности, приличествующих взрослому.

По мнению врачей, которые обучались применению модели нарциссической семьи, особая сила этой модели состоит в ее способности позволить пациенту увидеть свой опыт жизни в семье происхождения в таком свете, который позволяет почувствовать себя менее «дефектно особенным» (или, как выразился один пациент, «неизлечимо уникальным») и как более подлинно ценным; это – положительный, обнадеживающий вид терапии. Эти практики ощутили больше силы в своих руках, получив базовую схему логических связей и техники, хорошо работающие с большим процентом пациентов.

Источник: Stephanie Donaldson-Pressman, Robert M.Pressman – The Narcissistic Family: Diagnosis & Treatment
Стефани Дональдсон-Прессман и Роберт М. Прессман «Нарциссическая семья: диагностика и лечение»

Иллюстрация: Sam Moshaver

Нарциссическая семья (цитаты из книги С. Дональдсон-Прессман и Р. М. Прессмана), часть 3

Продолжаю делиться фрагментами из книги Стефани Дональдсон-Прессман и Роберта М. Прессмана «Нарциссическая семья: диагностика и лечение»

Чувства и общение

У взрослых родом из нарциссических семей сама идея признания и обоснования собственных чувств часто отсутствует в опыте, полученном за годы жизни в родительской семье. В результате, умение выражать свои чувства подходящим образом становится исполинской задачей: как я могу словами сказать о том, в чем не могу признаться самому себе? Если вас не учили тому, что человек имеет право чувствовать, то вас конечно не обучили, как выражать чувства в прямой и утвердительной манере.

Обучение пациентов тому, как трезво оценивать свои способности, быть уверенным в себе и в нужной мере проявлять настойчивость – есть зачастую наибольшая трудность для врача, работающего с людьми, выросшими в нарциссических семьях.

Обучение пациента этому многоуровневому навыку – позволить себе испытывать чувства, признать их существование, определить их словесно, обосновать для себя их появление, подходящим образом выразить их и, наконец, понятным языком высказать свои ожидания – является чрезвычайно сложной задачей. Она касается самой сути состояния человека: если я не знаю сам, кто я такой, как я могу объяснить это тебе?

Уверенность в себе -  большая проблема для людей, воспитанных в нарциссических семьях. Есть две части в уверенности в себе: это знать, что ты чувствуешь, и сметь и уметь выразить это в ясной, неагрессивной манере. …и знание своих чувств, и их выражение – трудные задачи для людей родом из дисфункциональных семей. В нашей практике вместо слов «уверенность в себе» мы предпочитаем использовать выражение «уважительное взрослое общение».

Для людей, выросших в нарциссических семьях, часто трудно приписать чувства себе, особенно если испытывать чувства в прошлом было болезненным, не производительным, или грозило наказанием.

Выражение чувств

«Я чувствую… Я хочу»

Как только люди в состоянии (1) признать, что они имеют чувства, и (2) обозначить словами свои чувства, они затем способны учиться выражать свои чувства соответствующим образом – часть «я чувствую». Когда они затем в состоянии принять (3) что они имеют право испытывать эти чувства и (4) что их чувства важны, им становится легче выразить словами свои ожидания другим людям – часть «я хочу». Они быстро узнают, что как только они в состоянии выразить «я чувствую», зачастую становится ненужным обстоятельно объяснять «я хочу». Чаще всего самое важное – быть способным услышать чувства.

Установление границ

Способность установить личные границы уже давно признана важнейшим компонентом здорового функционирования. Границы имеют отношение к определению эго и его отличию от других – старая концепция «твой, мой и наш». Что будет уместно полагать принадлежащим тебе, что – мне, и что – нам обоим поровну? Человек с хорошими границами эго может сделать суждения о своей уместной доступности для других (физически, эмоционально и мысленно). Он (она) может сказать «да» или «нет» всевозможным вещам с относительным комфортом по поводу уместности своих суждений.

Угождать людям

Люди, которые годами подвергаются такому исковерканному воспитанию, могут стать «человекоугодниками» (термин Анонимных Алкоголиков) в крайней степени. Поскольку им никогда не позволяли установить границы, пока они были детьми, они неспособны сделать это, став взрослыми. Они могут быть в состоянии установить разумные границы в некоторых областях своей жизни, обычно в тех областях, которые не входили в круг семейного обучения (типа ситуаций на рабочем месте). Эти же люди, как показано в случае ниже, могут быть полностью неспособными сделать это в другой области -  обычно в семье и других межличностных отношениях, поскольку подобные ситуации проигрывались в их нарциссическом доме.

Все или ничего

Неспособность установить разумные границы часто приводит к синдрому «все или ничего». Большинство врачей видели пациентов, которые предпочитали просто развестись с супругом, чем сесть и обсудить, как можно что-то изменить в отношениях. Или подросток, который не будет подходить к телефону, потому что может звонить кто-то, кто ему не нравится, и будет просить о свидании, а он не знает, как сказать нет. Или мужчина, который предпочитает уволиться, чем попросить у босса повышения зарплаты. Если у этих людей не складывается прекрасных отношений с другим человеком, который бы интуитивно знал, как удовлетворить их потребности (часть «все»), тогда они предпочитают сократить свои потери и развестись, или уволиться, или отказаться от всякого общения, не имея отношений вообще (часть «ничего»).

Эти пациенты не являются ни невероятно глупыми, ни столь же невозможно упрямыми, какими часто кажутся их врачам, которым может приходиться нелегко с этими пациентами типа «да, но…» На самом деле, эти люди не могут признать законность их чувств и потребностей, не могут их обосновать сами для себя, они искренне не могут представить себе возможность присесть с супругом, другом, коллегой, или кем бы то ни было за стол и разумно обсудить, как им установить границы так, чтобы чувства и потребности могли быть удовлетворены.

Ответственность и контроль

Как упомянуто ранее, взрослые, воспитанные в нарциссических семьях имеют тенденцию брать ответственность за вещи, которыми они не управляют. Они не видят никакой логической несогласованности в этом, поскольку это так хорошо соответствует их мировоззрению. Им трудно справиться с понятием, что принятие ответственности за что-то, чем они не управляют, грозит потерей рассудка или, по меньшей мере, неудачей, самобичеванием и чувством собственного ничтожества.

Умение легко устанавливать границы естественно развивается в детях, родители которых уважали их чувства. Что это подразумевает? -  детям разрешают участвовать в решениях, которые касаются их; их поощряют говорить о своих чувствах, разрешают выражать их соответствующим образом, не доводя дело до крика и слез, если принимается решение не такое, как им бы хотелось. Другими словами, дети учатся использовать формат «я чувствую… я хочу» (см. пятую главу).

Дети учатся не только настраиваться на собственные ощущения и чувства других людей, но и тому, что они могут жить в обстановке периодического неодобрения со стороны других. Это – важный урок. Большинству людей трудно умышленно вызвать неодобрение – в действительности имея в виду следующее: «Я бы хотел удовлетворить ваши потребности, но не могу. В этом случае наши интересы противоречат друг другу, и я должен соблюсти свой интерес. Я вынужден сказать нет». Пациентам важно понять, что хотя этот навык и трудно приобрести, но для нашего умственного здоровья и положительного образа самого себя жизненно важно, чтобы мы научились отстаивать свои интересы. Иначе кончится тем, что мы будем удовлетворять потребности других людей за счет наших собственных. Если мы будем способны сказать то, что мы имеем сказать, уважительным и взрослым способом, то люди смогут ясно услышать наше сообщение, не ощущая угрозы или неуважения к себе.

Если это трудная задача для достаточно здорового взрослого, то для мальчика или девочки это подвиг Геракла. Но задача становится неизмеримо легче, если ребенок дома изучает следующее:

1. Поправляющее высказывание, если оно сделано в корректной форме, не является уничтожающим, обидным и не повергает в стыд.

2. Потребности человека не всегда могут быть удовлетворены другими, но о них всегда можно сказать другим в ясной и соответствующей обстановке форме.

3. Для чувств не нужно искать оправдания, каждый всегда имеет право чувствовать то, что чувствует.

4. Человек не всегда имеет право действовать согласно чувствам: все действия имеют последствия, и о них нужно думать.

5. Компромисс означает в чем-то уступить и что-то получить.

6. Передумать – не обязательно плохо; взросление проявляется и в том, чтобы уметь реагировать, основываясь на новой информации.

7. Часто мы учимся именно на ошибках. В этом нет никакого стыда.

8. Быть способным признать ошибки, принести извинения если это нужно, и где возможно скомпенсировать ущерб, – так и растет человек. «Я сожалею; скажите мне, чем я могу поправить случившееся» – это утверждение силы, а не признание своей слабости или позора.

Если детям повезет вырасти в доме, где эти восемь правил применяются ежедневно, то они, вероятно, станут здоровыми взрослыми с надежной психикой и положительным самовосприятием. Они не будут испытывать дискомфорта по поводу своих чувств и им будет достаточно легко устанавливать разумные границы.

Для того чтобы помочь пациентам решать вопросы власти и управления, врач должен помочь им научиться устанавливать необходимые границы в их жизни – это представляет трудность для многих, выросших в Н. семьях. Такая задача может выглядеть угрожающей для пациента, а врачу приносить огорчения.

У пациента велики шансы застрять на этом этапе, потому что понятие установки границ бьет в самое сердце того, чему учили большинство из тех, кто вырос в нарциссической семье. И все же, не овладев способностью устанавливать границы и наводить порядок в своей жизни, пациенты не смогут продвинуться в своем восстановлении. 

Принятие решений и умение долго ждать награды

Взрослые, кто был воспитан или в открыто- или скрыто-нарциссических семейных системах, научились не доверять. У них может существовать набор образцов поведения, которые они называют доверием или доверительным отношением  – куда входит необдуманное самораскрытие, немедленное и полное доверие всему, что говорит им другой человек, без оглядки на опыт, или наивная вера в то, что другой человек может  удовлетворить все их потребности или решить все их проблемы. Но когда такие отношения разваливаются (а неизменно так и происходит), они возвращаются к их мировоззрению: «я не могу доверять никому, потому что всякий раз, когда я доверяю, я обжигаюсь».

Подлинное доверие – это то, чему учатся в детстве. Нарциссическая семья, конечно, не лучшее место, чтобы учиться доверять, поскольку детям не дают возможности узнать о своих чувствах и потребностях сколько-нибудь последовательно, и они не могут научиться доверять себе – своей адекватности, восприятию, характеру, уникальности, способностям или ценности. Без корневого доверия (доверия себе), принятие решений становится трудным, поскольку это подразумевает способность планировать на долгий срок с получением награды/результата в отдаленном будущем. Работать для достижения цели, не имея немедленной отдачи означает, что человек верит в результат своих усилий: верит себе, что добьется намеченного и доверяет другим в том, что они «не изменят правила» и не представят непреодолимых препятствий.

В нарциссической семье события происходят более или менее по прихоти родителя (ей). Обещания дают, но могут их не сдерживать. В результате ребенку трудно как-либо предугадать, будет ли то или иное обещание сдержано, потому что он или она не понимает, что основанием для родительского принятия решения служат потребности родителя (ей).

Достижение быстрого результата

Дисфункциональные семьи производят людей, которые нуждаются в немедленном вознаграждении – им нужен быстрый успех. Эти люди не имеют никакой веры в то, что в конечном счете способны добиться своего, и потому они ищут способы немедленно почувствовать себя лучше; пища, алкоголь, трата денег и секс являются их обычными путями самовознаграждения. Все эти способы «кайфануть по-быстрому» могут вызывать чувство гадливости по отношению к себе, депрессию, что требует еще больше актов подобного самовознаграждения, а это ведет к еще большей депрессии.  Как один пациент выразился, «я должен был выпить, чтобы решить проблему, вызванную тем, что я пью». В эпоху телерешений длиною в тридцать секунд, нереалистичных изображений тела, немотивированного насилия в реальной жизни (даже в начальных школах), отсутствия действенного контроля над оружием, в эпоху, когда в СМИ и индустрии развлечений секс и насилие занимают первое место, в эпоху атомных аварий, закрепленной законом  дискриминации, неконтролируемой полиции, упадка организованной религии и семейных ценностей, к вариантам получить получить удовольствие немедленно не только подталкивают – это выглядит весьма оправданным. Это особенно верно в отношении взрослых из нарциссических домов; всем, кто проходил у нас лечение,  было трудно дождаться результата или награды в будущем, и у всех была по крайней мере одна проблема из «большой тройки»: алкоголь и наркотики, еда и чрезмерная трата денег. В конце концов, в хаотической и пугающей вселенной, каждый рассчитывает на то, чем можно наиболее легко управлять.

Даже в начале 1900-ых Юнг писал о своей обеспокоенности тем направлением, которое избрало общество: прочь от духовной основы навстречу к саморазлагающему поведению.

Во все эпохи до нас люди верили в богов в той или иной форме. Только беспрецедентное обнищание символики могло позволить нам открыть вновь богов как психические факторы, то есть, как образцы бессознательного.

Связывая теории Юнга с увеличивающимся присутствием оральных пристрастий (расстройства пищевого поведения, злоупотребление алкоголем, курением) дает тем из нас, кто работает в области умственного здоровья, много пищи для ума (простите за невольный каламбур). Мы хотим расширить этот тезис, включив в него нарциссическую семью. В пределах такой семейной структуры для ребенка невозможно иметь веру в постоянство и предсказуемость действий его родителей, поскольку он не ведает об их побуждениях. В результате, он помещается в уникальную ситуацию, которая развивает в нем веру только в то, что он может контролировать внешне – а это еда, наркотики, расходы и секс.

Существенное число взрослых, которых мы лечим от расстройств, вызванных нарциссической семьей, имеют симптомы булимии в той или иной степени. Для них более обычно не объедаться, а потом промывать кишечник, а объедаться, а потом голодать. Им нужно «поправить себя по-быстрому», поэтому они объедаются. Затем они чувствуют вину, им становится стыдно – они начинают голодать. Моря себя голодом, они начинают чувствовать себя обделенными, ощущают депрессию -  и снова начинают есть, чтобы почувствовать себя лучше.     Поскольку для них мотивом являются внешние влияния, а чувство самоценности у них низко, они смотрят на фотографии моделей или на телеведущих, чувствуют себя непривлекательными и снова резко ограничивают себя в еде. Обычно они неохотно признаются в этом перед врачом. Они понимают, что это не опасно, поскольку они не доводят себя до рвоты. Мы полагаем, они также боятся, что врач заставит их отказаться от такого образа жизни, а они не знают, как жить иначе.  Для врачей, которые работают с этими людьми, важно в ходе лечения вернуться к этим образцам поведения из «большой тройки», потому что только тогда, когда уже установились прочные взаимоотношения врача с пациентом, эти пациенты могут преодолеть свой стыд и признаться в этих дисфункциональных привычках.

Искажение Действительности

Из-за нехватки закладываемой с детства способности доверять, многие пациенты из нарциссических семей не имеют веры ни в долговременные цели, ни в свою способность достичь этих целей. Проблема возникает из-за низкого чувства собственного достоинства.

Они часто имеют серьезно искаженное представление о действительности,  которое говорит им, что все что существует, не представляет особой сложности. Они склонны видеть других как более привлекательных, более способных, лучше во всем, чем они сами. Для них непредставимо, чтобы кто-то кроме них мог чувствовать себя неуверенным, или непопулярным, или толстым, или в любом ином смысле хуже (меньше), чем они сами себя чувствуют. По иронии судьбы, взрослые, воспитанные в нарциссических семьях, ни в чем так не эгоцентричны, как в озабоченности собственной неполноценностью! Они уверены, что они являются особенно, уникально дефектными: другие люди могут иногда делать ошибки, но только их собственные  ошибки  непростительны.

Поэтому проверка действительности – это существенная часть работы с такими пациентами. Удивительно бывает узнавать об ошибочных предположениях, которые они строят, с которыми затем сопоставляют себя и приходят к выводу о своей неполноценности.

Нереалистичные ожидания

Искаженное мировоззрение часто ведет взрослых из нарциссических семей к тому, чтобы иметь нереалистичные ожидания по поводу себя и других. Когда они сочетают это с неверием получить награду в отдаленной перспективе и с неспособностью устанавливать реалистичные границы, эти люди часто говорят о себе, что легко пасуют перед трудностями, вечно канителятся или ленятся. Их и без того низкое чувство собственного достоинства еще более снижается, потому что они якобы не могут довести начатое дело до конца.

Вот некоторые варианты самооценки, которые мы слышали от пациентов:

. У меня все по олимпийскому принципу «главное не победа, а участие» – за все берусь, но не могу закончить ничего!

. Я – королева незаконченных проектов.

. Думаю, что я просто трус. Когда вещи принимают крутой оборот, я сразу в кусты.

. Я начинаю новое дело с таким энтузиазмом! Но потом, не знаю почему, интерес улетучивается.

. У меня так: я собираю всю свою смелость и делаю первый шаг. Но потом, чуть малейшая трудность, или если все как один не подбадривают меня, я теряю запал. Я пугаюсь. Мне уже нужно начать что-то другое.

. Я всю жизнь на вторых ролях.

. Возможно, я генетический урод. У меня нету гена упорства.

. Я ненавижу себя за то, что я такая ленивая! Все остальные, вроде бы могут сделать все эти дела. А я пытаюсь, но не могу. Думаю, я лентяйка. (Так часто звала ее мать.)

Старый ненадежный Я

Бывает интересно, выслушав от пациента или пациентки знакомую историю о том, какой он тряпка и слабак или безвольная трусиха, спросить их, а могут ли они просто изменить свое мнение.

В действительности, эти люди воспитывались не так, чтобы знать себя. Они воспитывались так, чтобы знать других, быть в состоянии предсказать то, что другие ожидают из них, и удовлетворять (или не суметь удовлетворить) эти явные или неявные потребности. Поэтому они пробуют много вещей, которые им плохо подходят. В тот период жизни (детство и юность), когда другие дети пробовали на себе разные варианты поведения, делали то и это, набивали шишки, и тем учились, что работает в этом мире, а что не работает, эти дети пеклись об эмоциональных потребностях их родителей. Но хоть они и не могли экспериментировать и пробовать новые вещи тогда, они могут делать это теперь.

Нереалистичные ожидания, характерные для многих взрослых детей из нарциссических семей, заставляют их брать на себя завышенные обязательства, требующие затрат времени и энергии. Как думала одна из наших пациенток, если все остальные могут делать эти вещи – работать полный рабочий день, воспитать двух детей, содержать дом, вести кассу родительского комитета, вести младшую группу бойскаутов, преподавать в воскресной школе, избираться в городской совет, делать всю выпечку самой и защитить кандидатскую, то она должна быть в состоянии сделать то же самое. Когда стало невозможно выполнить все эти задачи, она почувствовала себя неполноценной. Действительность, тем не менее, состояла в том, что ожидания были нереалистичны,  а не в том, что она была неполноценной.

Часть ответственного принятия решения – способность изменить решение, основываясь на новой информации. Не может быть никакого прогресса в любой области усилий, если это не так. Отсюда следует логически, что люди должны признать, что для любой конкретной ситуации существует ряд доступных для рассмотрения вариантов.

Варианты и последствия принятия решений

Мы уже отмечали, что взрослые, выросшие в нарциссических семьях, часто живут по принципу «все или ничего» (см. шестую главу). Вещи рассматриваются в их крайностях: черное и белое, хорошее и плохое, с морализаторской позиции, предполагающей, что существует правильный (и неправильный) ответ или решение практически для любой ситуации.  Они, образно говоря, ищут некую космическую шкалу, по которой можно оценить все чувства, мысли и действия в баллах от одного (наименее приемлемое, плохое) до десяти (самое приемлемое, хорошее). Они – люди, ежедневно и многократно употребляющие слова «должен, должна, должны, должно». Для людей с этой ориентацией сделать ошибку и затем отмахнуться от нее или извлечь из нее урок – такое поведение совершенно чужеродно. В их понимании ошибка – это что-то неправильное или плохое, с сильным подтекстом безнравственности или даже греховности. Если кто-то делает ошибку, этот человек сам – ошибка, и совершенная им ошибка лишний раз подтверждает его ничтожество и корневую ущербность. Чувства  не имеют никакого значения. Имеет значение только одно – поступить правильно, угадать правильно, что нужно другому человеку, и заслужить его одобрение.

Для этих пациентов идея того, что есть целое меню вариантов выбора, – чужда, если не сказать странна. Они считают, что варианты  – это не возможности добиться успеха, они просто умножают шансы сделать ошибку. Ведь в конце концов, полагают они, на свете может существовать только один правильный ответ на отдельно взятый вопрос. (С таким отношением, люди, воспитанные в нарциссических семьях, наверное, получают плохие оценки по философии в вузе.)

И для такой моралистической, черно-белой интеллектуальной конструкции это огромный прыжок – признать, что фактически в каждой ситуации есть варианты, которые надо рассматривать; что каждый вариант несет автоматические последствия; и что основанием для разумного принятия решения будет соотнесение эффективности каждого варианта с последствиями, которые он несет для тебя  – а вовсе не то, сколь правильным или неправильным это решение является по меркам некоего внешнего стандарта. Всякий раз, когда пациент использует слово «должен», он рассматривает решение с позиции соответствия внешнему стандарту, а не его внутренним потребностям.  В нашей практике мы говорим пациентам, что слово «должен» в действительности означает «я не хочу этого делать, но меня заставляют». В нарциссических семьях детей хорошо выучивают принимать решения по модели «должен», поскольку все решения основываются на удовлетворении нужд других людей, а не своих нужд.

Как мы сказали, понятие, что жизнь это ряд вариантов, каждый из которых несет свои последствия, – это понятие не входит в область познания человека, рожденного в нарциссической семье.

Пациенты охотно соглашаются с тем тезисом, что способность принимать решения, строить долгосрочные планы, уметь рассчитывать на вознаграждение в будущем, доводить начатое дело до конца – как бы вы ни назвали это – является приобретаемым навыком. Мы строим наши рассуждения так, чтобы не осудить, не возложить на кого-либо вину. Не обязательно родители были плохими, они просто не смогли научить важным навыкам в этой области; мы говорим не о моральной неудаче, а о недостатке обучения.

Общаясь с пациентами, мы подчеркиваем, что в принятии решений всегда присутствуют риски. Человек может сделать ошибку.  Фактически, мы гораздо больше учимся на наших ошибках, чем на наших успехах, таким образом, ошибки в действительности являются замаскированными сеансами обучения. …Когда пациентам удается показать связи между тем, что они испытали в детстве и тем, что они делают и чувствуют сейчас, они способны почувствовать себя менее дефектными. Они могут допустить возможность изменения.

(продолжение – часть 4)

Источник: Stephanie Donaldson-Pressman, Robert M.Pressman – The Narcissistic Family: Diagnosis & Treatment
Стефани Дональдсон-Прессман и Роберт М. Прессман «Нарциссическая семья: диагностика и лечение»

Иллюстрация: Sam Moshaver

О значимости отделения

«Ребенок — гость в твоем доме: накорми, воспитай и отпусти»
(Индейская поговорка)

Размышляла я недавно о людях, испытывающих затруднения в связи с отделением от родительской семьи.

Не стану вдаваться в детали и описывать здесь особенности семей такого склада. Замечу лишь, что в ряде случаев именно родительская семейная система препятствует сепарации, ну или, по крайней мере, с трудом смиряется и слабо помогает детям покинуть её, отсоединиться.

Обычно ребенок там настолько прочно и удобно «встроен», что недальновидной семье совершенно нет резона с ним расставаться (а в особенности, с возложенными на него ролевыми задачами, функциями и симптомами, как мы понимаем). Но сейчас речь не об этом, не о помехах…

Эволюционно сепарация – это задача детей, вне зависимости от того, мешают им в этом процессе, или помогают. Способствует внешняя среда или препятствует. Единственное, что можно добавить: если препятствует, не вовремя к этому сподвигает, или недостаточно подготавливает к отделению, судьба детей из таких семей определенно незавидна.
Им точно придется несладко, и в разы труднее – вплоть до невыносимости — решать эту задачу самостоятельно, без поддержки рода… Далее

Я и Другой. Часть 1.

Долго я собиралась написать об этом, и вот решила, наконец, поделиться соображениями на тему, касающуюся  непосредственно отношений между людьми. Зайду издалека, но со временем, надеюсь, станет понятнее, почему я начинаю именно с этого.

А рассказать прежде я хочу о том, как в 60–70-х годах прошлого столетия в Советском Союзе проводились разнообразные психологические эксперименты. Их участниками становились как дети, так и взрослые. С помощью этих психологических опытов исследовались такие феномены, как например внушаемость,  или конформность, зависимость от чужого мнения.  В 1971 году даже был снят научно-популярный фильм, состоящий из ряда таких социальных экспериментов, наибольшую известность из которых приобрел эксперимент «Обе белые», проведенный с детьми дошкольного возраста. Суть эксперимента такова:

Далее

О родительской токсичности и ее последствиях

Это небольшой отрывок из доклада Сьюзан Форвард » Токсичные родители».
Перевод этого доклада сделал человек, который сам жил в семье, пропитанной токсичностью эмоционального насилия. Перед тем, как прочитать сам отрывок из доклада, я настоятельно рекомендую Вам прочитать вступление этого молодого человека, который и осуществил перевод доклада. Оно тут :

«Закончив написание этого файла, который представляет собой приблизительный перевод книги Сьюзан Форвард «Токсичные родители», я отложил бумаги в сторону и не стал их никому показывать, хотя и обещал. «Нельзя, думал я. Это может быть неправильно понято. Не все смогут провести черту между ненавистью ко злу как таковому и ненавистью к человеку, который хотя и творит зло, но не является демоном. Ненавистью жить нельзя. Далее

Немного о созависимости

Наталья Кундрюкова нарисовала целую картину созависимости:

Простая вещь нарисовалась: созависимые отношения завязываются на не успевшем вызреть и налиться соками Я.

Участник созависимых отношений имеет:
- неосознанную индивидуальность (непонятно, что я собой представляю в отдельности от других);
- слабое представление о себе как о личности (хрупкая самоценность, несформированное личное мнение, страх самопрезентации);
Далее

О выстраивании границ

интересно пишет gutta-honey:

Ответить на вопрос, как строить границы, можно очень легко. Не пускайте внутрь нежелательных людей и не лазьте по чужим владениям тоже и, будет вам счастие. Относительно своих границ принять нужную вам политику – кого, когда при каких условиях и как далеко пускать. Прямо, хоть сейчас можно приступать к осуществлению плана. Есть только сложность – где ставить границы, чтобы определить, что к тебе пробрался враг и чтобы определить, что ты сам уже роешься в чужом огороде.
Это во многих случаях очень трудно сделать потому, что у людей, замешанных в таких «отношениях без границ», проблемы с осознаванием своего «Я». Другими словами, ответить на вопрос «где моя страна, у которой я хочу установить границы» могут далеко не все.

Конечно, во многих случаях нельзя сказать, что человек с проблемами, описанными в предыдущем посте, совсем безграничен. Он, как правило, не раздевается догола на улице, не пускает к себе домой сомнительных незнакомых личностей, не ест и не пьет выглядящие подозрительно продукты и напитки, не бросается с кулаками на каждого непонравившегося человека, не ворует плюшки с витрины. Можно назвать множество аспектов, в отношении которых границы прекрасно работают. Но есть слабые места, которые могут влиять на всю жизнь. Далее

Читая чужие желания…

Продолжаю знакомить читателей с интересными и
важными психологическими темами.
Моя коллега
Анна Паулсен очень точно написала о предвестниках и последствиях угадывания чужих мыслей и желаний.

Я хочу написать о распространенной детской травме, имеющей место в семьях, где присутствует психическое и физическое насилие.

Вот родился ребенок. Он ничего об этом мире не знает.  Задача родителей – знакомить его с этим миром, как в нем все устроено, что в нем есть, какие бывают причины и следствия.

Довольно часто родители про это не в курсе. И ожидают, что ребенок «сам должен все понимать». Такое представление о ребенке, его способностях и возможностях может быть осознанным и не осознанным. Далее

О границах личности

подробно написала [info]gutta_honey в посте Границы личности. Делюсь.

Сейчас, практически с кем ни разговариваю по работе коучем, у всех одна и та же беда. Беда с личными границами, которые находятся в очень плачевном состоянии. По понятным причинам без этих самых различимых и нормально функционирующих границ люди испытывают значительные проблемы в повседневной жизни, отношения и в любых карьерных делах. Писали в ЖЖ про границы очень много и очень хорошо, так что если местами будут встречаться баяны, звиняйте.

Не буду говорить про границы физические слишком подробно, потому, что это то что проще всего для понимания. Наш организм ограничивает нас от окружающей среды кожей и слизистыми оболочками. Соответственно, нарушение физической границы это проникновение   внутрь нашего тела. Далее

О привязанности

… рассказала Алена. Несколько ее цитат отсюда:

У меня есть две новости, как водится – хорошая и плохая.
Плохая – если у вас было тяжелое и травматичное детство, то у вас навсегда было тяжелое и травматичное детство.
Хорошая – детство кончилось в ваш восемнадцатый день рождения. Оно осталось в прошлом. И никогда не поздно иметь благополучное настоящее.

Когда речь идет о ситуации жизни ребенка в окружении, хронически не удовлетворяющем его потребности – в безопасности, полноценном питании, принятии, автономии, и т.д., перечень ситуаций ненадлежащего обращения с детьми можно прочесть у той же Алис Миллер в «Драме одаренного ребенка» – то речь идет об искажениях развития. О расстройствах идентичности (уровень Я) и привязанности (уровень МЫ). Далее

Следующая страница »


ТОП-777: рейтинг сайтов, развивающих Человека счетчик посещений