Что такое выученная беспомощность

Весьма показательный пример выученной беспомощности у насекомых.
Плохая новость – у людей выученная беспомощность формируется похожим образом и зачастую оставляет суровый отпечаток нереальных ограничений на всю жизнь

Но есть и хорошая новость:  люди, в отличие от насекомых, обладают способность к осознаванию… А значит «предопределенный крышкой» сценарий жизни может быть успешно отменен…
С днем психического здоровья, и берегите себя!

За предоставленный ролик спасибо _esina

Еще о выученной беспомощности здесь

О родительской токсичности и ее последствиях

Это небольшой отрывок из доклада Сьюзан Форвард » Токсичные родители».
Перевод этого доклада сделал человек, который сам жил в семье, пропитанной токсичностью эмоционального насилия. Перед тем, как прочитать сам отрывок из доклада, я настоятельно рекомендую Вам прочитать вступление этого молодого человека, который и осуществил перевод доклада. Оно тут :

«Закончив написание этого файла, который представляет собой приблизительный перевод книги Сьюзан Форвард «Токсичные родители», я отложил бумаги в сторону и не стал их никому показывать, хотя и обещал. «Нельзя, думал я. Это может быть неправильно понято. Не все смогут провести черту между ненавистью ко злу как таковому и ненавистью к человеку, который хотя и творит зло, но не является демоном. Ненавистью жить нельзя. Далее

О лишении любви и его последствиях

доступно написано в книге Элфи Коэна «Безусловные Родители.
Как уйти от поощрений и наказаний к любви и пониманию».
Спасибо Ольге Писарик (olgapisaryk) за приведенные здесь цитаты. Делюсь.

… Далее Хоффман сделал еще более удивительное предположение: в некоторых ситуациях, лишение любви может быть даже хуже чем другие, казалось бы, более жесткие, наказания. «Хотя это не несет немедленного физического или материального вреда для ребенка», писал он, лишение любви «может быть эмоционально более разрушительно, чем применение силы, так как несет в себе самую страшную угрозу – лишиться родителя, или быть брошенным». Более того, «хотя родитель знает, что это временно, маленькие дети могут этого не понимать, так как всецело зависят от родителя, и кроме того, не имеют опыта или понимания концепции времени, чтобы увидеть временность родительского отношения».

Даже дети, которые, в конце концов понимают, что мама или папа рано или поздно снова начнут с ними разговаривать (или им разрешат выйти из комнаты), могут не восстановиться до конца от отголосков этого наказания. Методы лишения любви могут принести успех, делая поведение ребенка более приемлемым для взрослого, но механизм, который приводит к этому успеху – это «страх возможной потери родительской любви», говорит Хоффман.

Далее

О травме (от коллег)

Большое спасибо transurfer за прекрасный пост под названием «Травма: лучший друг и самый страшный враг в одном лице«. Делюсь.

Я говорю «травма», хотя имею ввиду не ее саму как событие, а ее последствия. Разные травмы случаются с человеком всю его жизнь с самого начала, долгосрочные последствия от травмы возникают, если есть два условия:
1. Переварить травму для психики оказалось непосильной задачей.
2. Никто человеку/ребенку не помог с ней справиться. Далее

«Клетка». Метафора психотерапии

Can beauty tame the beast?

Давно хотела написать о фильме «Клетка» (The Cell, 2000, режиссера Тарсема Синха), и всякий раз откладывала, поскольку то и дело натыкалась на всё новые и новые детали, вновь рассматривала это кино с разных сторон и акцентировала внимание на неожиданных моментах, которые раньше не видела.

Сюжет фильма – как и большинство фильмов этого жанра (психологический триллер-драма – ужасы – фантастика), незамысловат. Фильм «Клетка» о том, как главная героиня, психиатр по имени Кэтрин, проникает в сознание серийного убийцы, находящегося в коме.

У меня нет цели заниматься разбором фильма с точки зрения его художественной ценности или актерской игры. Скорее, я хочу поделиться несколькими соображениями, родившимися благодаря метафоричности и яркой образности фильма, которые без сомнения посвящены в нашей профессиональной жизни терапии психотических пациентов (или, как говорят порой синоптики, «местами и временами» – некоторых пациентов пограничного уровня).

По сюжету фильма, героиня Лопез с помощью специальной программы и оборудования, решается на проникновение во внутрипсихический мир глубоко нарушенного больного шизофренией маньяка. Его мир – извращенный, сюрреалистичный, скорее даже фантасмагорический – совершенно не сочетается с миром привычным, реальностью, с которой знаком  в целом здоровый человек.

Далее

Читая чужие желания…

Продолжаю знакомить читателей с интересными и
важными психологическими темами.
Моя коллега Анна Паулсен очень точно написала о предвестниках и последствиях угадывания чужих мыслей и желаний.

Я хочу написать о распространенной детской травме, имеющей место в семьях, где присутствует психическое и физическое насилие.

Вот родился ребенок. Он ничего об этом мире не знает.  Задача родителей – знакомить его с этим миром, как в нем все устроено, что в нем есть, какие бывают причины и следствия.

Довольно часто родители про это не в курсе. И ожидают, что ребенок «сам должен все понимать». Такое представление о ребенке, его способностях и возможностях может быть осознанным и не осознанным. Далее

О привязанности

… рассказала Алена. Несколько ее цитат отсюда:

У меня есть две новости, как водится – хорошая и плохая.
Плохая – если у вас было тяжелое и травматичное детство, то у вас навсегда было тяжелое и травматичное детство.
Хорошая – детство кончилось в ваш восемнадцатый день рождения. Оно осталось в прошлом. И никогда не поздно иметь благополучное настоящее.
…
Когда речь идет о ситуации жизни ребенка в окружении, хронически не удовлетворяющем его потребности – в безопасности, полноценном питании, принятии, автономии, и т.д., перечень ситуаций ненадлежащего обращения с детьми можно прочесть у той же Алис Миллер в «Драме одаренного ребенка» – то речь идет об искажениях развития. О расстройствах идентичности (уровень Я) и привязанности (уровень МЫ). Далее

О беспомощности

… очень метафорично и прицельно написала transerfer. Делаю перепост.

Родитель для маленького ребенка – это единственный известный ему источник любви, защиты, жизни, еды и безопасности. То есть, инстинкт самосохранения в первую очередь говорит ему в случае опасности – «беги к маме».

Но когда мама – это и есть источник опасности, то «беги к маме» вступает в конфликт «убегай от опасности». То есть, инстинкт самосохранения сам с собой вступает в конфликт. Систему заклинивает, потому что двигаться некуда – чтобы спастись, надо бежать к маме и от мамы одновременно, потому что бежать больше некуда. И стоять на месте тоже нельзя!

Это как «отравленное грудное молоко»: есть у младенца голод, ему нужно молоко, чтобы выжить, и все его тело просит молока, но это же самое молоко – яд, от которого наступает смерть. Пить его нельзя – умрешь. Но не пить его тоже нельзя – умрешь. И ничего не делать тоже нельзя – нужна еда, от голода просто все тело разрывает. Но пить нельзя – умрешь. И так по кругу. Далее

Еще немного о боли

Темой работы с пограничностью я интересуюсь давно и продолжаю
свой интерес углублять, в попытке понять людей с  пограничной структурой. Я все еще настойчиво верю в возможности психотерапевтического лечения пограничных клиентов; что идет вразрез с до сих пор бытующим в определенных психиатрических кругах упрощенным делением пациентов на невротиков и психотиков, последним из которых предписывается неизбежное медикаментозное лечение.

Мой опыт и опыт моих коллег показывает, что часто решение не работать с такими людьми принимается в том числе по причине высокой трудности работы с ними (конечно, куда легче выписать рецептик, таблетки точно помогут убрать симптомы, ну и что, что лишь временно).
Терапевты, не готовые вкладываться в порой весьма истощающий и дефицитарный терапевтический процесс (требующий большой устойчивости, включенности и иных вложений, но даже при всем этом довольно медленный, ограниченный в возможностях и хрупкий в смысле достижений), или сами не берут таких клиентов в терапию, оценивая всю сложность, глобальность и глубину работы с ними (причем, многие не соглашаются работать даже совместно с психиатром, чего я вовсе не осуждаю, а очень даже «за», если терапевт хорошо понимает свои личные ограничения), или в принципе считают эту работу невозможной, прикладывая идею «недостижимости исцеления пограничников» ко всем терапевтам разом.
На днях меня спросили, чем же работа с пограничным клиентом так сложна? Далее