Почему советы не работают
Пару лет назад я написала небольшой текст, описывающий один весьма неприятный феномен в отношениях.
И была буквально и критично-категорично воспринята некоторыми моими коллегами, даже с разоблачающими постами со ссылкой на текст.
Настало время вернуться к этой теме снова, дошли наконец руки. Поскольку мне есть что сказать.
Как психотерапевт, работающий в глубинном, психоаналитическом подходе, я всеми руками и ногами, в любое время дня и ночи за то, чтобы сначала видеть происходящее, и размышлять. И лишь поняв, что происходит — начать размышлять над наилучшими и адекватными путями решения. А только после этого – когда заодно рассмотрены все детали и ресурсы, история ситуации и бытия человека в ней, всевозможные смыслы и подводные камни ситуации (включая то, почему именно человек оказался в этом месте своего жизненного лабиринта), осознана и взвешена «плата» за то, чтобы это изменить – может найтись смысл что-то предпринять. Да и то, если есть на это необходимое количество психической энергии.
Я вообще весьма аккуратна в раздаче советов. Хотя бы просто потому, что не проходила жизненный путь человека «в его ботинках», а, как нам известно, ничего не существует в этом мире само по себе, все имеет свои причины и последствия, и какую-то нам неведомую суть, «смысл симптома», который следует принимать всерьез и с уважением.
Иначе говоря, я – за дифференцированное, сложное восприятие мира. Но у меня есть вполне ясная позиция. Если мне не свойственно торчать на сковородке, но я на нее случайно забралась, со всеми вытекающими – самым верным было бы для начала с нее слезть (примерно такую ситуацию я и описывала в статье выше: когда не свойственно, но человек угодил в такое пекло). Вместе с тем «слезание со сковороды» не отменяет того, чтобы выбравшись, начать, как минимум, размышлять и разбираться, с чем – естественно, в самом себе и своей истории – может быть связано такое попадание.
Но этот путь точно не работает, если человек длительное время, порой даже сколько себя помнит, живет в неудовлетворительных условиях или отношениях.
В таких обстоятельствах я считаю скорее даже вредным предлагать такой прямой и скоропалительный выход. Объясню на примере.
Допустим, на психотерапию пришла женщина средних лет*. Она бесконечно упрекает за нелюбовь к ней, жалуется, ругает своего мужа, с которым уже лет пятнадцать, а то и все тридцать «замурована в браке». Очевидно, что она страдает, устает от стресса и обреченности, переполняется возмущением и фантазиями, как она все это прекратит. Но всякий раз, как только она предпринимает попытку развестись – становится очевидным, что клиентка не может выдержать эту ситуацию, и тем более разрешить проблему таким разрывом.
Она чувствует себя словно сплетенной со своим «плохим» супругом. И вот, постепенно разбираясь с ее историей, мы можем обнаружить несколько закономерностей. Одни касаются истории клиентки, а именно того, какой опыт первичных отношений был у нее в детские времена. Так называемый опыт первичной зависимости. Вторая закономерность больше относится к тому, каким образом выстроена современная, теперь уже взрослая жизнь этой женщины. И обнаруживаем, как много обстоятельств сохранилось в ее жизни с тех времен.
Тут, для более простого описания, я снова обращусь к своей любимой пирамиде потребностей Маслоу. В ходе работы мы видим, что отношения в этой паре устроены «по типу опор». И понимаем, что муж в данном случае – не просто муж. Он – как могущественный ведущий родительский объект, своими ресурсами закрывает наиважнейшие два самых весомых нижних уровня пирамиды потребностей. Как можно увидеть – прежде всего, человеку нужно выжить, иметь крышу над головой, удовлетворенные базовые потребности, а также быть в безопасности и стабильности, чувствовать себя защищено. А что, если власть в этих базовых вопросах – в руках другого? И он ею распоряжается по своему усмотрению, но все-таки не дает умереть, да и привыкли все уже к таким порядкам.
И да, клиентка недовольна качеством любви. Но она никогда в жизни не работала, или это было настолько давно, что она уже и забыла, кто она по профессии. Или даже она работает, но ее амбиции и аппетиты не совпадают с ее личными добывающими возможностями. Что бы там ни было, но давно вошла в семейный сценарий данность, что базовые уровни ее жизни закрывает другой человек, в этом примере – муж. Или у нее несколько детей, за которых есть огромная тревога, вина и ответственность. И катастрофическое чувство, что «она одна их не потянет». Зато никаких гарантий, что найдется какой-то другой человек, который возьмет на себя ответственность за эти ее базовые уровни, а то еще и вместе с детьми. А сама она, ее психика, как будто не оснащена в достаточной степени, чтобы выдерживать, и комфортно себя чувствовать во взрослой реальности, где устойчивость связана с возможностью самостоятельно удовлетворять свои базовые потребности.
И мы точно не знаем, выдержит ли ее психический аппарат внезапное изменение жизненных обстоятельств. Или она «наделает дел», которые потом будет несчастно и долго расхлебывать, тоже расплачиваясь собой. Или ее здоровье пошатнется, поскольку ни психическим, ни поведенческим способом справиться с выбитыми подпорками окажется не в силах. А она внутри себя это предчувствует: что если делать «резкие телодвижения», то можно разрушиться, сломаться. И предохраняет себя от такой предполагаемой «психической поломки».
Очевидно, что возможность изменения жизненной ситуации — путей для чего в общем-то всего два: менять внешние реалии или менять отношение к тому, что мы изменить не в состоянии – в психотерапии придется прежде обсуждать, рассматривать, вынашивать и взвешивать. Проверять. Ибо с последствиями своих решений человеку придется встречаться самому.
И в психотерапевтической работе во-первых, психика имеет возможность дооснащаться, а во-вторых – созданы условия – пространство, время и психика самого аналитика – чтобы освоить себя и создавать новые представления о жизни.
Или вот другой пример. На приеме мужчина средних лет*. Он недоволен женой, у него бесконечная череда любовниц. Он и богат, и уверен в профессии, может даже показаться очень ресурсным и приспособленным к жизни. То есть с его базовыми уровнями вроде бы все благополучно. Казалось бы, так все просто: разведись, живи по радости, наслаждайся любовной жизнью свободного мужчины или создай новую, чудесно-удовлетворительную семью. Но психотерапевту-практику довольно быстро станет ясно, что это совершенно точно поверхностная простота. Да и клиент жалуется, что почему-то не может развестись.
В ходе работы становится понятно многое про ранние дефициты этого мужчины. Про холодную неконтактную мать, которой невозможно было и слова сказать, сразу получал обвинения, упреки, а то еще и побои. В чем-то его жена напоминает маму. Но вместе с тем она многие годы выносит его непростой взрывной характер и не бросает, прощает, прикрывает тылы и дает что-то невидимое, но явно основополагающее для этого человека. В каком-то виде она как будто компенсирует психический дефицит, чего-то недополученное, базовое, без чего кажется, что все развалится, рухнет.
Таких примеров сотни тысяч. «Обещал развестись, но почему же он не разводится со своей нелюбимой женой?» – жалуются потом своим психотерапевтам любовницы этих мужчин, потерявшие надежду дождаться выполнения обещаний. Причем, обещая, мужчина будет тянуть время, ссылаться на то, что «его жена не справится» и надо подождать… Но на самом деле это он не выдерживает потери чего-то очень важного в лице близкого человека. И это не плохо, и не хорошо, вообще не место для давания оценок, а просто человеческая жизнь.
Это тоже пример отношений по типу опор. Но не каких-то буквальных, конкретных, материальных. Это что-то неуловимое тонкое, необъяснимое, но тотальное, базовое и важное. Где психика жены как будто перерабатывает нечто, что не может переработать психически муж самостоятельно. Она как будто снабжает чем-то психику мужа. Кроме того, в отличие от отношений с недоступной мамой, ее можно «не любить», злиться и выплескивать на нее свое скопленное недовольство, а она не бросает, не разлюбливает, не отрекается и не мстит в ответ. И это оказывается настолько важным и фундаментальным для мужчины, что все остальное будет приноситься в жертву ради удовлетворения этой потребности «быть безусловно любимым и выбираемым вопреки всему». Персональная эволюция любовных переживаний этого мужчины оказывается в том, что в лице жены он нашел объект, который все же оказался «получше мамы», жена его выдерживает и принимает. А новая избранница – вообще-то еще неизвестно, примет ли настолько безоговорочно. Найдет ли он в отношениях с ней ту же безопасность и защищенность для психического аппарата, если этой устойчивости нет в самом себе?
Такому человеку в терапевтических условиях просто невозможно дать совет «ну разведитесь». Поскольку у такой семейной конструкции точно есть причины, точно есть смыслы и особая историческая основа такого сценария. И если психотерапевт на это покушается, предлагает действовать, то скорее всего он даже не представляет, какие риски несет подобными рекомендациями своим клиентам.
Если мы пытаемся лишить кого-то привычных опор, либо мы должны быть всемогущи, чтобы «выдать другие, получше», либо мы должны быть готовы расплачиваться неожиданными и порой тяжелыми последствиями после таких советов. Как в известном меме по мотивам «Женитьбы Бальзаминова».
В норме всем этим психотерапевты не страдают. Наша работа – для начала искать понимание смыслов происходящего, а не «аннулировать симптомы». А наша ответственность – быть бережными к тому, что может казаться нелогичным и даже странным, в том числе к симптому клиента.
Тем более, если клиенты жалуются на повторяемость ситуаций. Народное «на те же грабли» — очень подходящая вводная для того, чтобы прибегнуть к психотерапии.
Мы для этого и работаем… находить смысл в том, что кажется бессмысленным, нелогичным, но держащим в плену наших пациентов.
Просто всем нам, живым людям, если иногда совершенно неожиданно забираемся на раскаленную сковородку, все-таки лучше разбираться со смыслами вне ее поджаривающих стенок, правда-правда. Живее и здоровее будем.
* все примеры – это обобщенные собирательные образы людей, которых я видела за 15 лет своей и коллегиальной практики. Все совпадения с ситуациями конкретных людей совершенно случайны.
И да, вопрос «А думали ли Вы о разводе, если так недовольны?» несет в себе лишь проясняющую детали ситуации функцию, а никак не призыв к действию. Хотя есть некоторая группа клиентов, с особой восприимчивостью, буквальностью восприятия и склонностью возводить терапевта на пьедестал знающего Другого, со стопроцентным авторитетом. С такими клиентами нужно вообще очень осторожно, а лучше больше помалкивать. Из-за особенностей их восприятия.
По следам лекции Рене Руссийона
Послушала недавно лекцию Рене Руссийона о переносе, и в частности — о связи вопроса переноса с нарциссической проблематикой, о парадоксальном переносе (Дидье Анзье), возвратном переносе и бредовом переносе (Маргарет Литтл). О движениях любви младенца, адресованных матери и об адекватном и неадекватном материнском ответе на них, а также о том, что впоследствии было названо примитивной агонией (Биона) или безымянном ужасом (Винникотта). Про то, что пережитое субъектом пассивно, он заставит активно переживать Другого (и в аналитической ситуации этим Другим будет никто иной как аналитик, которому предстоит выживать, и возможно не раз, под атаками такого чуждого деградированного нарциссизма).
Нахожусь под огромным впечатлением, уже наверное месяца полтора, и все возвращаюсь мысленно к звучавшему в ней. И не потому, что узнала что-то совершенно неожиданное или неизвестное ранее, нет. А потому, что прочитана она Рене Руссийоном была так, что на каком-то новом уровне, и очень простым и внятным языком зазвучало в ней о вещах, хорошо и давно знакомых мне по опыту психотерапевтической практики (и многим коллегам, думаю). И в тоже время озвученных таким образом, что неизбежно происходит переход на новый уровень восприятия этих феноменов, какое-то расширение сознание необъяснимое.
Мне хотелось бы немного поделиться ею здесь. Потому что целиком прослушать эту и подобные интереснейшие лекции могут все желающие пройти обучение непосредственно в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых Прудах. Далее
Диагностика когнитивных способностей личности (по ОПД-2)
Давно собиралась поделиться таблицей, составленной по материалам книги «Операционализированная психодинамическая диагностика. Руководство по диагностике и планированию терапии«. М: Академический проект, 2011. 454 с. (так же огромное спасибо О.В. Бермант-Поляковой, поделившейся с читателями материалами из ОПД здесь и позволившей воспользоваться этими наработками для ознакомления читателей).
Напишу пару слов о самой системе.
Если коротко, ОПД-2 представляет собой многоосевую систему психодиагностики взрослых, в дополнение к которой разработан модуль для судебной психологии.
Ось I характеризует опыт болезни и предпосылки к лечению,
ось II квалифицирует межличностные отношения,
ось III выявляет интрапсихические конфликты,
ось IV описывает структуру личности,
ось V отмечает психические и психосоматические расстройства, соотнося их с общепринятыми диагнозами по Международной классификации болезней Всемирной Организации Здравоохранения 10-го пересмотра ICD-10 и по Диагностическому и статистическому руководству по психическим расстройствам Американской Психиатрической Ассоциации DSM-5.
В частности, в данной таблице представлена Ось IV, описывающая структуру личности.
Оценка структуры, наряду с пониманием интрапсихического конфликта и центральной темы отношений пациента, представляет собой важнейшую задачу психодинамической диагностики. В имеющемся руководстве структурой названа «структура самости в отношении к окружающим» (Rudolf, 1993), которая описана посредством 8 структурных категорий.
Для каждой из восьми когнитивных способностей даны признаки, по которым диагност квалифицирует уровень структурной интеграции. Психотерапия может фокусироваться на конфликтах или структурной уязвимости.
По мнению разработчиков ОПД-2, привычные паттерны отношений, которые на первый взгляд кажутся дисфункциональными, суть попытка справиться со структурной уязвимостью. Они являются адаптацией в первом приближении, и паттерны взаимоотношений функционируют как дезадаптивные петли обратной связи, что обусловливает их стабильность.
Подчёркивается, что пациенты, в их преодолевающих стремлениях, могут обращаться за помощью только к тем способностям, которые им структурно доступны.
Тот, кто знаком с психоаналитической литературой, легко увидит, что описание континуума
высокий уровень интеграции —- умеренный уровень интеграции —- низкий уровень интеграции —- дезинтеграция
это хорошо знакомая схема континуума нормы —- невроза —- пограничного состояния — психоза, представленная немецкими клиницистами на новый лад.
Собственно, работа психотерапевта всё, что не высокий уровень интеграции — это и есть его психотерапевтическая мишень.
Для выявления этих деталей психотерапевту и нужно проводить диагностическое интервью.
|
Когнитивные способности |
↓ ↓ ↓ Области работы психотерапевта ↓ ↓ ↓
|
Высокий уровень интеграции |
||
|
Дезинтеграция |
Низкий уровень интеграции |
Умеренный уровень интеграции |
||
|
ВОСПРИЯТИЕ СЕБЯ И ОБЪЕКТА
ВОСПРИЯТИЕ СЕБЯ |
||||
| Саморефлексия
(=способность самопознания): способности
|
Рассказ о себе может казаться произвольным, не связанным с реальностью, непонятным.
Может производить впечатление не вполне подлинного, скорее заимствованного, обходного. Каковы лингвистические формулировки, не странны ли они, противоречивость и прочее. |
Рефлексивное самовосприятие едва ли вообще возможно; даже в случае поддержки, порой человек не может нарисовать адекватный образ себя и своей внутренней ситуации, противоречия собственных черт, существующих рядом друг с другом. Терминология для описания внутренних процессов отсутствует
|
Человек мало заинтересован в том, чтобы размышлять о себе. Саморефлексия направлена, прежде всего, на активное Я (что он сказал, сделал). Образ себя может казаться грубым, топорным. Бывает трудно найти соответству-ющие слова, чтобы описать себя. |
Есть способность направлять своё наблюдение на себя и на свой внутренний мир.
Обычно бывает в состоянии реалистично ощущать, какой он человек, и что происходит у него внутри, и может найти слова, чтобы выразить это устно |
| Дифференциация аффекта
(=распознавание своих чувств): способность дифференцировать собственные аффекты |
Отсутствует внутреннее дистанцирование от собственных чувств и нет самосозерцательного восприятия аффектов.
Между действиями и эмоциональными переживаниями мало контролирующей связи. Он во власти интенсивных, аморфных эмоциональных состояний, которые нельзя назвать или облечь в слова |
Аффекты не могут быть восприняты дифференцированно или описаны исчерпывающе. Они выражены возбуждением, отчуждением, эмоциональной пустотой, депрессией и маниакальным настроением. Они бесполезны в управлении поведением. В эмоциональном опыте преобладает хроническое презрение, отвращение и гнев |
Аффекты воспринимаются лишь до определённой степени или даже избегаются в трудных ситуациях, чтобы поддержать стабильность. Они управляют действиями, но ограниченно. В эмоциональном опыте преобладают отрицательные аффекты, такие как гнев, страх, разочарование, самоуничижение и депрессия | Есть способность различать аффекты, несмотря на ограничения из-за конфликтов. Эмоциональная обратная связь оказывает влияние на поведение. Или испытывает в основном положительные аффекты, такие как радость, любопытство и гордость. Отрицательные аффекты, такие как страх, презрение, гнев, отвращение, печаль, вина и стыд, показывают большую лабильность (функциональную подвижность); |
| Идентичность
(=знание, кто я):
проектировать и развивать собственную идентичность. |
В значительной степени отсутствующая дифференцированная психосоциологическая и сексуальная идентичность замещена искажённым или клишированным приписыванием особенностей, временами бредовыми аспектами идентичности |
В разное время и в разных ситуациях, различные аспекты личности выдвигаются на передний план; например, человек не создаёт впечатление постоянной психосексуальной и социальной ориентации в смысле идентичности |
Образ себя раскалывается или изменяется, в зависимости от ситуации или настроения | Представление человека о себе кажется постоянным и последовательным в течение долгого времени, можно различить определённую психосексуальную идентичность |
| ВОСПРИЯТИЕ ОБЪЕКТОВ
|
||||
| Дифференциация себя / объекта (=знает свои любимые проекции): дифференциация себя от объекта, способность различать собственные мысли, потребности и импульсы от мыслей, потребностей и импульсов других;
|
Трудность или невозможность различения аспектов Я и объекта, или восприятия объектов как отдельных от Я, клиническая | Я и объект противопоставлены и перепутаны друг с другом; объекту приписываются те аффекты, которые невыносимы для Я | Затрудняется приписывать аффекты, импульсы и мысли себе или объекту;
отделение от другого и дистанцированное восприятие другого затруднено |
Аффекты, импульсы и мысли могут быть различены по признаку их принадлежности к себе или к объектам; человек в состоянии ясно очертить себя и воспринимать других извне |
| Восприятие целостности объекта
(=плоское или объёмное видение других): воспринимать других в различных их аспектах как целостную личность.
|
Другие ощущаются как преимущественно агрессивные, преследующие, несправедливые, угрожающие, боящиеся и борющиеся; отдельную особенность приравнивает к человеку в целом; | Другие ощущаются как чёрные или белые, особенно плохие или особенно хорошие. Противоречия не могут быть интегрированы | Другие не воспринимаются в своей сложности и противоречиях, но воспринимаются в соответствии с собственными пожеланиями, так что позитивные и отрицательные стороны преувеличиваются | Другие ощущаются как люди со своими собственными интересами, потребностями, правами, и личной историей; их различные стороны могут быть объединены в живую картину |
| Реалистичное восприятие объекта
(=учёт ситуации при оценке поведения других): способность создавать реалистичное представление о других.
|
Внутренняя и внешняя действительность других не доступна для человека | Образ другого определён собственными потребностями и страхами человека. Независимо от этого, отношения с другим могут быть интуитивными |
Затрудняется воспринимать других реалистично, полно, с их внутренними намерениями и их внешней ситуацией |
Есть способность сформировать реалистичную картину другого человека |
|
СПОСОБНОСТЬ К РЕГУЛЯЦИИ САМОРЕГУЛЯЦИЯ |
||||
Импульс-контроль (=самообладание): дистанцировать себя от импульсов, контролировать и интегрировать импульсы. |
Разнузданная, деструктивная ненависть переживается как нормальная реакция на действия других. Отсрочить получение удовольствия или сублимировать импульс невозможно, поэтому индивид находится в состоянии утраченного контроля над импульсом, преступного поведения или злоупотребления алкоголем или наркотиками. | Импульсы плохо интегрированы, не может отсрочить получение удовольствия от удовлетворения импульса или регулировать его дифференцированной системой ценностей, регулирующей действия. Агрессивные тенденции ведут к саморазрушительным действиям или разрушению других. Сексуализирует и выбирает извращённые решения | Импульсы подавлены, регулирование чрезмерно, Я переживается как блокированное или испытывающее сильное давление, но всё же временами прорывается. Супер-Эго чрезмерно жёсткое, или критичное.
Или ригидно только в некоторых сферах |
Агрессивные, сексуальные и оральные импульсы (=потребность в зависимости) могут переживаться с учётом моральных и других ценностей, могут быть отложены или интегрированы или альтернативно удовлетворены |
| Способность переносить аффект (=стойкость): дистанцировать себя от аффектов, регулировать аффекты | Интенсивные и особенное негативные аффекты не могут переноситься и вызывают крайнее возбуждение, так что ответ на них происходит в виде рефлекторного противодействия |
Негативные аффекты могут переполнять человека и становиться невыносимыми настолько, что вызывают импульсивное поведение | Интенсивные и особенно негативные аффекты плохо переносятся; они преимущественно преодолеваются с помощью чрезмерного регулирования | Может переживать и выражать даже интенсивные, негативные или амбивалентные аффекты |
| Регуляция самооценки (=переживание своей ущербности) : дистанцировать себя от эмоциональной боли, регулировать самоценность. | Чувство самооценки едва ли может регулироваться. Это выражается в значительных нарушениях самооценки (грандиозность или хронически низкое чувство самоценности)
и в нарушениях восприятия реальности – |
Чувство самоценности очень хрупкое, ощущает себя задетым любым, даже самым обыденным, несовпадением мнений или желаний. Повышенно чувствителен к несогласию с ним, что заметно в нереалистичных идеях величия, стыда и отвращения к себе, в принижении, раздражительности, разрушении отношений и неспособности принять собственные привязанности | Чувство самоценности страдает в столкновениях мнений по значимым для него вопросам.
Реагирует самовозвеличиванием или самоуничижением, наказанием или воздержанием, нуждается в утверждении через других |
Чувство самоценности поддерживается или восстанавливается, если не ограничено конфликтом, даже есть несовпадение между собственными и чужими желаниями и интересами. |
| РЕГУЛИРОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ С ОБЪЕКТОМ
|
||||
| Защита отношений (=уживчивость): защищать отношения от собственных беспокоящих импульсов, интрапсихические защиты вместо межличностных. |
Если отношения вообще защищены, происходит обращение к дисфункциональным, старым и деструктивным средствам | Раздражающие импульсы не могут быть переработаны интрапсихически, и накладывают стресс на отношения | Отношения отягощены тем, что человек может перерабатывать неприятные импульсы только с большим усилием и не полностью |
Человек способен защищать отношения, работая над импульсами внутри себя (интрапсихическая защита) |
| Балансирование интересов (=способность поладить): поддерживать в отношениях собственные интересы и принимать во внимание интересы других | Собственные интересы переоцениваются, ощущаются как экзистенциальные и зачастую не вполне понятны для других | Отношения характеризуются чувством угрозы собственным интересам и недостаточным представлением интересов другого | Собственные интересы и интересы других постоянно на первом плане так, что баланс интересов отсутствует | Человек способен придерживаться своих интересов в отношениях и должным образом признавать интересы других; во время конфликтов отношения могут быть окрашены более альтруистически или эгоистически |
| Ожидание (=дальновидность):
способность развивать реалистичное представление о других. |
Неспособность принимать в расчёт реакции других в ответ на собственные действия | Негативные реакции других в ответ на собственные действия могут быть с большим трудом предсказаны и использованы для направления и регулирования действий |
Негативные реакции других в ответ на собственные действия ожидаются в преувеличенном виде | Реакции других могут быть ожидаемы и направлять или регулировать действия |
|
ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ СПОСОБНОСТЬ
ВНУТРЕННЯЯ КОММУНИКАЦИЯ |
||||
| Переживание аффекта (=палитра чувств): генерировать и чувствовать собственные аффекты. | Отдельные аффекты могут выступать на первый план в отчуждённой манере; альтернативой является бесчувственность | Негативные аффекты, такие как паника, злость, отвращение, презрение и т.д. проявляются постоянно | Переживание аффектов ограничено, их описание нормативно | Человек может допускать и переживать широкий спектр аффектов и, таким образом, чувствовать себя живым |
| Использование фантазий (=мечты и грёзы): создавать и использовать собственные фантазии.
|
Описания реальности и субъективные фантазии становятся единой туманной размытостью | Негативные фантазии быстро приобретают угрожающую ясность | Активное фантазирование ясно ограничено | Человек способен расширять мир своего опыта с помощью фантазий и мечты, подготавливать креативные решения |
| Телесное Я (=ощущение себя справным человеком): эмоционально оживлять восприятие собственного тела. | Телесные аспекты Я переживаются как отчуждённые или странные. Возможны идиосинкразические формы отказа от собственного тела или его модификации хирургией, изменяющей аспекты идентичности | Смутный или фрагментированный телесный образ себя, угрожающее и ригидное ощущение тела | Незащищённость, связанная с телесным образом себя, ограниченное переживание тела; эго-дистонное описание тела в смысле «я и моё тело» | Человек способен реалистично описать своё тело в соответствии с возрастом, полом, здоровьем, привлекательностью; он чувствует себя живым в своём теле; |
| КОММУНИКАЦИЯ С ВНЕШНИМ МИРОМ
|
||||
| Установление контакта (=открытость по отношению к людям): позволять себе чувства к другим, осмеливаться делать эмоциональный вклад, достигать чувства «мы», взаимности. |
Установление эмоциональных контактов невозможно или следует клише, в то время как ситуация эмоционально пуста или напряжена | Человек избегает установления эмоциональных контактов или вовлекается в насильственное, манипулятивное, недистанцированное поведение в контактах. | Интерес в установлении контактов и вхождении в отношения оказывается ограниченным и обезличенным | Способность устанавливать контакты и входить в живой обмен с другими |
| Коммуникация (передача) аффекта (=сердечность): выражать собственные аффекты, позволять себе быть тронутым аффектами других. | Аффекты не могут контролироваться и символизироваться так, что, когда ситуация становится эмоциональной, реализуются собственные интересы защиты и агрессии или нарушаются рамки взаимодействия.
Коммуникация избегается направлением внимания в другую сторону, прерыванием или недоступностью – дезинтеграция. |
Ограниченная способность дифференциации аффекта, невовлечённость, неспособность к эмпатии, недостаток тёплых аффектов, преобладание обесценивания делают коммуникацию очень трудной.
Это вызывает в других людях ощущение растерянности, пустоты, дистанции, чувство «как если», недостаток соотнесения; чрезмерная вовлечённость и отвержение сменяют друг друга |
Ограниченная способность дифференциации аффекта или преимущественно негативные аффекты (разочарование, самоуничижение, состояние депрессивного аффекта, чувствительность к эмоциональным ранам) затрудняют для человека коммуникацию. Коммуникация затруднена как сдержанным, требовательным, раздражительным, обвиняющим, эгоцентрическим поведением, так и чрезмерной чувствительностью к эмоциональным ранам |
Аффективная вовлечённость делает коммуникацию стимулирующей, интересной и плодотворной. Коммуникация может быть ограничена или нарушена из-за конфликтов |
| Эмпатия (=сочувствие): чувствовать эмпатию | Переживание эмпатии и понимание в отношении других людей оказываются в большинстве случаев невозможными | Мир внутреннего опыта других может быть понят только с затруднениями, очень ограниченное понимание и эмпатия к другим | Под давлением собственных желаний и страхов эмпатия к другим людям ограничена | В зависимости от ситуации, возможно получить доступ к миру внутреннего опыта других, чтобы временно идентифицироваться с ним и действовать на основе этого эмпатического понимания |
|
СПОСОБНОСТЬ К ПРИВЯЗАННОСТИ
СПОСОБНОСТЬ К ПРИВЯЗАННОСТИ К ВНУТРЕННИМ ОБЪЕКТАМ |
||||
| Интернализация (=вера в людей): позитивная самопрезентация, позитивная объект-презентация, способность строить и поддерживать позитивные, связанные с объектом, аффекты. | Постоянное удовлетворительное умственное представление о других не существует; нет интернализации позитивных опытов отношений. Напротив, внутренние объекты проявляют агрессивно-деструктивные склонности или демонстрируют ужасные качества.
Центральный страх символического слияния Я с проявлениями объекта с последующей потерей идентичности |
Отношение к другим людям не оставляет позитивного внутреннего образа. Преобладающие отношения с объектом угрожающие и преследующие.
Центральный страх: быть разрушенным или уничтоженным объектом |
Способность создавать стабильный внутренний образ важных людей и, таким образом, становиться независимым от их внешнего присутствия. Внутренний образ может утрачиваться через небольшое время или в ситуации конфликта (с глаз долой – из сердца вон).
Центральный страх: потерять важный, помогающий, регулирующий объект |
Способность создавать и поддерживать эмоциональный, стабильный внутренний образ важных людей. Центральный страх – потерять любовь объекта |
| Использование интроектов (=самодостаточность): способность заботиться о себе, успокаивать, утешать и защищать себя, постоять за себя | Интернализованные части объекта ведут к появлению путаницы, хаоса | Человек не может обращаться к внутренним объектам и поэтому не способен успокоиться, заботиться о себе и защищать себя | Человек менее способен хорошо заботиться о себе, потому что его внутренние объекты склонны скорее к напористости, критицизму, требовательности и отвержению |
На основе интернализованных позитивных опытов отношений человек способен заботиться о себе, успокаивать себя и принимать ответственность за себя |
| Разнообразие привязанностей (=знание людей): различные качества внутренних объектов, привязанность к одному не означает отвержение другого. | Все объекты предстают похожими друг на друга; если привязанности существуют, они преимущественно придумываются и происходят на уровне регрессии | Внутренние образы важных людей преимущественно негативны и не очень отличаются; отношения оказываются функционализированными | Внутренние образы важных людей не сильно отличаются; человек кроме всего прочего ищет диадных отношений | Внутренние образы важных других разнообразны и богаты; человек способен поддерживать триадные отношения |
| СПОСОБНОСТЬ К ПРИВЯЗАННОСТИ К ВНЕШНИМ ОБЪЕКТАМ
|
||||
| Способность устанавливать связи (=верность): способность создавать привязанности, испытывать по отношению к ним признательность, любящую заботу, вину, печаль. | Очень симбиотические отношения или тревожное поддержание собственной автономии и избегание привязанностей к объекту | Эмоциональное значение и чувство принадлежности существует только в момент актуального присутствия объекта; это приводит к изменчивым, краткосрочным отношениям | Эмоциональное значение важных людей может преувеличиваться, ясная зависимость от объекта | Другие эмоционально важны; существует способность и желание привязываться к ним. Чтобы защитить существующие отношения, создаются правила взаимодействия; нет зависимости от объекта |
| Принятие помощи
(= нужда в людях): способность принимать поддержку, заботу, беспокойство, руководство, извинения от других.
|
Отсутствие концепции помогающих других, напротив, вовлечение в активности, игнорирующие привязанность к объекту | Помощь и поддержка со стороны других отвергаются рефлекторно со страхом, недоверием и агрессией. Отсутствует концепция, что кто-то может помогать кому-то | В ситуациях необходимости и срочности человек с трудом способен найти полезных других и принять их помощь; он может пытаться сам помогать другим вплоть до изнеможения | Человек способен, если необходимо, обращаться к другим как к хорошим объектам |
| Усиление привязанности (=способность скучать по человеку): способность разрывать привязанность и переносить прощание.
|
Разлуки переносятся без видимых реакций. Тем не менее, темы отделения могут вызывать сильные реакции | Внутренний опыт отрешённости или вынужденных прощаний, включающий принятие печали, не существует; реальные разлуки могут, тем не менее, вызывать депрессию или дезорганизованность | Заглаживают прощания или цепляются к объектам, чтобы избежать пугающей потери | Человек переносит расставания и проявляет адекватное чувство печали;
он способен отказываться от аффективных инвестиций утраченных объектов |
|
↑ ↑ ↑ Области работы психотерапевта ↑ ↑ ↑
|
||||
О ненависти и терапевтической реальности
Помните вот этот расчудеснейший текст?
Про жизненные, с юмором рассуждения, какой бы стоило стать матерью, чтобы ребеночек вырос полностью довольным 
Вот и с терапевтами всё то же самое.
Каким бы терапевт не был – к нему непременно найдутся претензии, обязательно.
И это очень важно, я бы сказала, что необходимо. Ведь именно по агрессии (недовольству, раздражению, страху, досаде, разочарованию, ненависти и так далее) появляется реальная возможность понять, от чего человек страдает, мучается, в чем нуждается, каким своим возрастом и дефицитом охвачен и что ему можно было бы предпринять, чтобы постепенно становилось лучше, то есть за счет чего могли бы происходить изменения. Но лишь если все это «мало приятное» содержание вносится в работу.
Однако равно как и с матерью, в терапии никогда не случится идеального терапевта, каким бы тот не старался быть волшебно-грандиозным и всемогуще-прекрасным (даже если клиенту так кажется). И это отличная новость, можете поверить. Далее
Особенности пограничных пациентов. Часть 2
(Начало)
Как я уже писала ранее, одной из характерных черт личности людей с пограничной организацией является использование ими примитивных психических защит (отрицания, проективной идентификации, расщепления и как его следствие – примитивной идеализации и обесценивания).
На одной из них считаю необходимым остановиться подробнее, поскольку без понимания ее особенностей и функционирования трудно понять устройство психического аппарата пограничного человека.
Мастерсон рассматривал пограничных пациентов как фиксированных на подфазе воссоединения в процессе сепарации-индивидуации, когда ребенок уже обрел некую степень автономии, но все еще нуждается в заверении, что родитель существует и всемогущ. Эта драма развивается в ребенке в возрасте около двух лет, когда он решает типичную альтернативу, отвергая помощь матери («Я могу это сделать сам!») и аннулируя это заявление в слезах у нее на коленях. Далее
О психологической зрелости
«Мы характеризуем индивида как незрелого
до тех пор, пока инстинктивные желания и их осуществление разделены между ним и его окружением следующим образом: желание на его стороне, решение об удовлетворении или отказе — на стороне внешнего мира.
От этой моральной зависимости, которая для детства является нормальной, идет далее длинный и трудный путь развития к нормальному взрослому состоянию, в котором зрелый человек способен быть судьей в собственном деле, т.е. на основе составленных в себе самом ожиданий и внутренних идеалов контролировать свои намерения, подвергать их рассудительному анализированию и самостоятельно решать, нужно ли побуждение отклонить, отложить или превратить в действие.»
Анна Фрейд
Немного к терапии нарциссов
«Если шпага твоя коротка, удлини ее шагом вперед»
(Лазар Гош)
Эту французскую поговорку недавно напомнил мне один знакомый. При всей незатейливости, для меня в ней открывается глубочайший психотерапевтический смысл. Про то, как качественно жить свою жизнь, даже несмотря на факт своего несовершенства.
В терапии нарциссических расстройств такая внутренняя работа может длиться действительно долго, поскольку трансформация структуры психики, психологических защит (которые весьма и весьма закостенелы) должна пройти все этапы горевания:
Разочарование или обесценивание?
В одной своей беседе с Дэвидом Баллардом Марк Эпштейн (психиатр, автор книг из США) заметил следующее:
« Разочарование в отношении любви часто воспринимается как дверь, за которой все кончается, особенно в нашей культуре, где сейчас принято уходить и физически. …Однако буддистская мысль твердо полагает — мне кажется, с ней согласен и психодинамический взгляд — что любви без разочарования не бывает. Даже если любовь кажется настоящей или совершенной, было бы явным преувеличением надеяться, что все так и останется навечно. Однако очень много зависит от отношений и способности обоих партнеров постоянно восстанавливать связь, не пытаясь непременно решать те аспекты их отношений, которые приводят к фрустрации, разочарованию и злости<…>
При разговоре на эту тему всегда вспоминаю Винникотта, он так ярко говорит о том, как важно для матери быть способной отказать своему ребенку, и как нормально для детей ненавидеть родителей, а родителям – ненавидеть своих детей. «Достаточно хорошая» мать не нуждается в обучении, она интуитивно знает свою задачу в отношении злости своего ребенка: просто вытерпеть, не отвечать тем же и не покидая его, а просто вытерпеть. И мне кажется, что это интуитивное чувство очень важно – чувство, что надо вытерпеть, но без отчуждения. Такое состояние позволяет пережить и отдельность, и связь, и таким образом отношение остается живым и продолжает развиваться.»
К чему я это? Продолжая недавнюю тему о расщеплении, я хочу наконец ответить на часто возникающий (в терапии в том числе) вопрос о разнице между разочарованием и обесцениванием и о несуществовании в природе отношений без разочарования. Далее
Немного о расщеплении
Одним из результатов длительной глубинной
психотерапии является то, что психика пациента дифференцируется, или становится более сложно устроенной. Иначе говоря, происходит процесс расширения сознания от однозначно расцепленного черно-белого к более богатому на оттенки, детали и тонкие нюансы «многоцветному» восприятию привычных прежде событий, фактов и людей. То есть взрослую личность отличает дифференцированное восприятие реальности.
Если для ребенка, чья психика незрела, поскольку только формируется, вполне объяснимо категоричное деление людей и событий по принципу «хороший-плохой», то более развитое сознание взрослого (психологически) человека способно включать в анализ такие дополнительные «неизвестные», как например контекст или факт лишь частичного понимания внешней реальности в связи с ограниченностью человеческого мышления.
То есть взрослым сознанием человек уже может допустить, что не способен знать чего-то полностью, или отойти от однозначного оценивания, осознавая, что в разных обстоятельствах один и тот же объект может означать разное.
Возьмем для примера топор. Далее
О травме (от коллег)
Большое спасибо transurfer за прекрасный пост под названием «Травма: лучший друг и самый страшный враг в одном лице«. Делюсь.
Я говорю «травма», хотя имею ввиду не ее саму как событие, а ее последствия. Разные травмы случаются с человеком всю его жизнь с самого начала, долгосрочные последствия от травмы возникают, если есть два условия:
1. Переварить травму для психики оказалось непосильной задачей.
2. Никто человеку/ребенку не помог с ней справиться. Далее
