…прилетели
То, что сейчас происходит со всеми нами, сильно напоминает мне экстренное торможение автомобиля на ухабистой дороге. Вынужденное, конечно, чтобы предотвратить куда более ужасную катастрофу… Но само это торможение, с заносом, а может и переворотом, уже по сути авария. Вздыбленный тормозной путь на раскаленном асфальте, в клочья стертые покрышки, дым из под капота, по которому уже ясно, что внутри точно что-то сгорело, в лучшем случае что-то не самое ключевое. Ну а в худшем – сильно значимое, и это окажется непоправимо, чтобы вот раз и поехать дальше, как ни в чем не бывало, хоть вручную толкай теперь себя до ближайшего сервиса.
Мне кажется, мы все еще пока летим, как в замедленной съемке. Ремни безопасности вот-вот предотвратят выбивание лобового стекла устремленной вперед головой. И грудь уже сильно сдавлена. И как в замедленной съемке время словно остановилось. И даже получается рассмотреть, как зависают в воздухе секунды, и подумать: «Интересно, что же теперь будет?»
Мы это узнаем, когда машина полностью остановится, и первый шок пройдет, и получится пошевелиться. И по боли от ремней станет понятно, что мы пока все-таки живы… Но что будет, и каков урон, мы сможем понять лишь выдавив дрожащими от волнения руками чуть заклинившую дверь, и выйдя наружу. И обходя свою дымящуюся машину вокруг, и заглянув под капот, и ощупав колеса. Лишь тогда нам станет более понятно, как теперь быть со всем этим. Где мы, как мы, что необходимо, кого звать на помощь или получится справляться самим.
Но как раз в этот момент вновь всплывает ощущение, что мы как-то слишком разогнались. Что мы неслись, не успевая даже заметить, рассмотреть того, что происходит за окном. И что все больше стиралось ощущение скорости, и все больше казалось, что ее недостаточно, хотя при этом парадоксально пропадало какое-то ощущение смысла всего этого заезда. И потому, отчасти это аварийное торможение даже не переживается теперь как полностью неожиданное. Есть во всем происходящем какой-то экономический закон, закон баланса, закон причинно-следственных связей, или платы (ну или расплаты, кому как).
Главное, пусть перегретый и выбитый из колеи автомобиль только не вспыхивает теперь, тогда уж точно выбраться смогут не все. А с остальным разберемся. Все же это более обнадеживающая история, чем, например, ядерная зима. Хочется верить, что могло быть и хуже, и мы еще не самым страшным образом отделаемся, пусть и не быстро. А может, даже что-то в качестве наиценнейшего опыта приобретем, с чем сможем восстановиться и быть благодарными.
«Джонни, сделай мне монтаж!»
За то время, что я работаю, мне становится всё более отчетливо виден конфликт между реальностью психотерапии, и теми ожиданиями, с которыми в большинстве случаев обращаются пациенты за помощью к психотерапевту.
И это так удивительно!
Удивительно, какие мощнейшие по силе бессознательные представления управляют внешне взрослыми, а часто и весьма интеллектуально развитыми людьми. Словно психика элементарна по устройству, открыта, легко доступна для внедрения инородного, не обладает вязкостью и защитами, а созревание чего-то недозревшего без колебаний и усилий происходит по мановению руки. Хотя чего удивляться? О господстве принципа удовольствия в основе бессознательного любого человека Фрейд написал многие километры текстов уже более ста лет назад 
Об этом можно много размышлять, и пока я думала, у меня родилась схема, отражающая, как мне кажется, основу этих примитивных бессознательных представлений большинства людей о возможностях терапии и своем собственном могуществе в этом процессе (но чаще – могуществе, спроецированном на психотерапевта).
Полагаю, именно на фоне таких глубинных, аффективно-заряженных, но полностью неосознаваемых ожиданий от психотерапии, некоторыми людьми и делаются неутешительные выводы, из серии «психотерапия не помогает», «психология это ерунда» и тд.
На деле же весьма небольшое количество людей способно выдержать существующую психотерапевтическую реальность, со всем букетом непростых переживаний растерянности и непонимания, надежды и отчаяния, ожиданий и разочарований, сомнений и ненависти, прогрессов и регрессов, которые в этом процессе абсолютно неизбежны.
Выдерживать таким образом, чтобы одновременно с проживанием всех этих чувств и состояний, запущенных присутствием другого человека, терапевта, сидящего напротив, выращивать свою способность наблюдать за этими переживаниями и колебаниями Души, а в дальнейшем научиться понимать их природу, ну и конечно назначение. На это способны поистине отважные.
Слова Томаса Заса о том, что ясное мышление требует мужества, а не интеллекта, полностью подтверждают реальность психотерапевтического процесса, который, по моим представлениям и личному опыту, особенно опыту в качестве клиента, выглядит скорее всего именно так:
К сожалению, картинка не способна передать внутреннее состояние людей, которое порой субъективно ощущается ими даже более плачевным, чем до прихода на психотерапию. Как может чувствовать себя тот, у кого постепенно начинает размораживаться давно и наглухо отмороженный орган? Как может чувствовать тот, кто увидел свою историю без прикрас, чьи иллюзии начинают крошиться и отваливаться, ранее вполне привычная картина собственного Я расшатываться, а прежние привычные способы жизненной адаптации трещат по швам?
Все это связано с всеобъемлющей душевной болью. Поэтому и речь здесь идет о мужестве её выносить на протяжении какого-то времени.
О мужестве оставаться, несмотря на рефлекторный импульс избавиться или уйти. О мужестве продолжать находиться в поиске, в наблюдении за собой, когда хочется повернуть назад и все «неудобное» для восприятия вычеркнуть.
К сожалению, перемен без боли не бывает. Как и накачанных мышц не существует без пота, боли и усталости на протяжении какого-то значительного времени. Вообще ничего не бывает без вложений и преодоления самого себя, себя-привычного. А потому и прогресс возможен лишь для тех, кто смог выдерживать эти нагрузки, даже я бы сказала перегрузки… Кстати, если просто годами приходить в спортзал и бродить по нему с полотенцем на плече – ничего не изменится. Хотя стаж пребывания в зале будет засчитан. Это тоже важно иметь в виду.
То, что я здесь описываю, конечно не означает, что изменить жизнь люди могут только прибегнув к психотерапии. В мире для перемен существует бесчисленное множество разнообразных способов. Просто здесь я рассказываю лишь про тот, который хорошо известен мне самой, и в котором я уверена непоколебимо.
Много лет назад я пришла к своему психотерапевту, как и героиня одного симпатичного фильма, в состоянии тотального невежества, наделенная буквальным восприятием и с кучей даже самой для себя непонятных ожиданий. «Сделай так, чтобы прекратилось плохо и настало хорошо», примерно так можно было бы определить запрос того времени. Хотелось изменений, но чтобы самих собой свершившихся. Ничего не хотелось искать, понимать, размышлять и анализировать. Хотелось надежный переключатель из положения «плохо» в противоположное, в «хорошо». И так же как у главного героя фильма, у моего терапевта был весьма озадаченный вид, какой бывает у людей, трезво оценивающих масштабы предстоящей работы и с грустью понимающих сомнительность прогноза.
«Сейчас мне плохо, сделай, чтобы стало хорошо», наверное, самый коварный из запросов на психотерапию. В нём может быть обжигающее страдание, толкающее человека обратиться за помощью, но почти не быть психического пространства для обхождения с внутренним содержимым психики, для связывания, для развития мышления. Принцип удовольствия, а вернее импульс избегания неудовольствия рулит. Всё, как у зверей, практически.
Чтобы превратиться в человека, мало родиться homo sapiens. Человека отличает от животного – рефлекторно действующего в рамках обусловленности по принципу «стимул-реакция» существа, ограниченно способного перерабатывать и ассимилировать новый опыт — развитые лобные доли, кора головного мозга.
На сегодняшний день именно психотерапию я считаю одной из потрясающих возможностей, посредством которой человек может действительно стать Человеком, существом осведомленным и осознающим самого себя. Если бы люди на старте могли оценить разницу, все было бы проще. Но это невозможно, к сожалению. А потому помочь возможно лишь небольшому числу решительных, терпеливых и ищущих.
Яблоко на ветке дерева не станет спелым по щелчку, а будет очень постепенно созревать – с весны до осени, при благоприятных условиях внешней среды. Лобные доли, недостаточно развитые для нормальной человеческой жизни к 30-40-50 годам, можно развить благодаря планомерным вложениям своего внимания, сил, времени и прочих ресурсов в специально организованный и обустроенный (в том числе посредством психики самого терапевта) процесс психотерапии. Во всем этом науки, причинно-следственных цепочек и диалектики гораздо больше, чем магии и чуда. И все же жаль, что большинству по-прежнему нужен «монтаж»
Автор – психолог, психотерапевт Наталия Холина
В тексте использован фрагмент х/ф «Человек с бульвара Капуцинов»
Депрессия: человеческая, социальная и символическая патология
Автор статьи – Чарльз Сасс,
психотерапевт, психоаналитик,
президент Бельгийской
ассоциации психотерапии.
Перевод с английского О. А. Лежниной
Депрессия — это объемное понятие, это очень распространенная патология, с которой мы все чаще и чаще встречаемся в нашей психотерапевтической практике.
В данном кратком сообщении я ограничусь тем, что подчеркну лишь некоторые аспекты депрессии и депрессивных пациентов.
Когда мы говорим о депрессии, первая проблема, с которой мы сталкиваемся — как более четко определить это понятие. Я полагаю, что депрессия — это не болезнь; ее нельзя свести к простой нехватке допамина или серотонина, которую можно лечить исключительно медикаментозно.
Это и не психическая структура, поскольку мы можем наблюдать депрессию у психотических, первертных и невротических пациентов (три традиционные структуры в психоаналитической нозографии).
Депрессию следует рассматривать как симптом (комбинацию ряда связанных элементов). Это формирование/выражение бессознательного, которое необходимо исследовать/ анализировать с учетом всех аспектов личности и истории жизни пациента. Это означает, что каждая депрессия уникальна, как уникален каждый пациент. То есть, жалоба пациента должна быть услышана и восстановлена во всей полноте своего смысла.
Что же такое депрессия?
Ее можно определить как патологию способности желать; как патологию действия; и, более философски, как неспособность принять нашу человеческую природу.
Помните короткую статью 1915 года об «эфемерной судьбе», в которой Фрейд говорит, что его поразило высказывание молодого поэта (Райнер Мария Рильке), сказавшего, что ничто в этом мире не представляет ценности, поскольку все проходит, все бренно, в особенности красота.
И действительно, жизнь полна утрат и сепараций. Мы начинаем с того, что наше слияние с матерью жестоко обрывается. Затем мы должны учиться преодолевать ряд сепараций (от кормящей груди, от заботливых и защищающих родителей, от собственных иллюзий всемогущества — то, что называется воображаемой кастрацией). Мы также должны вступить в мир языка и утратить прямой контакт с объектами (что называется символической кастрацией). Затем мы должны избрать психический гендер, сексуальность, профессию, жену или мужа… а выбрать одно значит потерять другое! Затем мы теряем близких друзей, теряем родителей, теряем молодость, здоровье и наконец, умираем…
Жизнь человека — череда сепараций и травматических моментов. Другими словами, вопрос не в том, почему наши пациенты иногда переживают депрессию, а в том, как нам всем удается ее избегать! Депрессия — это также социальный феномен.
Важно учитывать социальное окружение и то, как общество поддерживает / поощряет жалобы пациента. Чтобы рассказать о себе, мы используем слова и выражения социального дискурса; мы интериоризовали социальные представления. Это оказывает сильнейшее влияние на субъективность пациента и на то, как он переживает свое страдание.
В западных странах мы наблюдаем распространение депрессии (исследования в Бельгии показывают, что от депрессии страдает 12 % населения). Некоторые характеристики западного стиля жизни могут объяснить это возрастание депрессии. Возможно, это будет интересно и для вас, так как эти западные характеристики склонны распространяться по всему миру. Какими же характеристиками обладает западное материалистическое общество, общество, основанное на потреблении?
Во-первых, это индивидуализм. Часто он означает одиночество, особенно в больших городах и для пожилых людей. Защитная роль семьи, живущей вместе, снижается. Уже нет коллективных целей, общих социальных идеалов. Также утрачивается уверенность в будущем (страх экономического спада, безработицы, социальных сложностей…) и недостаточная уверенность в способности общества разрешить эти проблемы. Так социальная неуверенность приводит к индивидуальной тревожности и депрессии.
Вторая характеристика — социальное давление необходимости достижений. Необходимы достижения в работе, семейной роли, в сексуальности, в отдыхе. Во всех аспектах жизни люди должны быть чемпионами, они должны быть на высоте (к этому призывает и реклама). Несоответствие этому социальному представлению о совершенстве приводит к низкой самооценке и депрессивным аффектам.
В фрейдовских терминах, пациенты демонстрируют очень требовательный эго-идеал, и мы наблюдаем, что эго-идеалы становятся все менее развитыми, зрелыми и сложными, все более нарциссическими, расщепленными, основанными на образах доэдипальных родителей.
Затем, есть общая иллюзия, что потреблением товаров можно достичь тотального счастья. Люди должны быть активными потребителями, и это поддерживает их идентичность.
Эта иллюзия разделяется также определенными медицинскими кругами, придерживающимися того мнения, что единственным лечением от депрессии могут быть медикаменты; пациенты сводятся к потребителям, решением становится потребление множества медикаментов. К счастью, психоаналитики выступают против этого чисто нейрологического представления о человеке.
Общество потребления основано на постоянном соблазне принципом удовольствия: удовольствие может принести покупка товаров, причем покупка немедленная, своего рода компульсивное действие, когда удовольствие может быть получено вне зависимости от принципа реальности и от любых ограничений.
Помимо этих характеристик, объясняющих рост нарциссической патологии, нельзя забывать и о двух других социальных факторах: падении авторитета и изменении в отцовской фигуре, о которых уже давно говорил Жак Лакан. Поиск немедленного удовлетворения является попыткой обойти принцип реальности, основанный на рациональности и вторичных процессах, а вторичным процессам необходимо время для психического развития.
И последнее, что я хотел бы заметить: депрессия — это патология времени.
Неспособные действовать, неспособные к предварительному планированию, неспособные говорить и участвовать в потоке взаимодействий между людьми, депрессивные пациенты живут так, как если бы время застыло, утратило направление; они живут в синхронистичности.
Это говорит об отрицании реальности; это говорит о регрессивной защите от фрустрирующей, невыносимой и травматической реальности и потребности либидинально инвестировать эго.
Фрейд сказал, что депрессия сходна со сновидением. Сновидение исцеляет; оно позволяет человеку избежать фрустрирующей реальности или защититься от подавляющего его количества возбуждения. Так действует и депрессия. Ференци также сравнивал депрессию с защитным сном. Поэтому к депрессии следует относиться с уважением. Работа скорби (die Trauerarbeit) требует времени для психической проработки.
Помните предостережение Фрейда: осторожнее с «furor sanandi», нашим яростным стремлением исцелять! Наше стремление помочь пациенту и вылечить его должно сдерживаться тем фактом, что пациентам может быть нужно время для их скорби.
Нам необходимо также быть внимательными к желаниям пациента; мы можем отметить, что пациент активен, что-то делает, но как-то механически, как машина. То, что он делает, кажется несвязанным с его психической жизнью. Он субъективно не инвестирует свои действия. Медикаменты усугубляют ситуацию; пациент активен, но отсутствует интеграция между физическим действием и ментальным действием. По сути, его фантазийная жизнь остается пустой. Нет такого объекта или заменителя, которого стоило бы желать. Не забудем, что для психического развития требуется время; что для усиления желания определенного объекта необходима отсрочка.
Факт отсрочки инстинктивного удовлетворения составляет разницу между потребностью и желанием. Наркозависимые испытывают потребность в получении немедленного удовлетворения от потребления своего объекта, наркотика.
Как эти элементы могут указать нам направление в нашей практике?
Как психоаналитики, мы осознаем уникальность каждого пациента. Фрейд рекомендовал каждый раз все изобретать заново, мы должны проявлять креативность, поскольку нет одной универсальной техники для всех депрессивных пациентов. Лечение депрессивных пациентов — это не вопрос правильного применения техники, как в бихевиоральной терапии.
Лечение — это встреча двух людей, обреченных как-то справляться с фактом своей смертности и с сексуальностью. Простое присутствие (нейтральное и доброжелательное присутствие) психоаналитика позволяет развиться в начале лечения очень устойчивому трансферу. Хайнц Когут назвал его близнецовым трансфером (также его называют трансфером альтер-эго); этот трансфер помогает пациенту, подкрепляя его нарциссизм успокаивающим присутствием другого человека, такого же, как и он сам, успокаивающим ощущением, что он относится к человеческому сообществу.
Необходимо ввести в психический аппарат пациента креативность, чтобы мобилизовать его ментальные способности для установления связей между представлением-вещью и представлением-словом.
Необходимо также стимулировать фантазийную жизнь, чтобы либидо (любовь или гнев) могло ре-инвестироваться во внешние объекты. И наконец, в психическую экономию нашего пациента необходимо вводить Время. Время — это диахронистичность; Время — это основа символизации.
Сеттинг или рамки лечения — это первый элемент. Лечение определяется во времени регулярными и планируемыми сессиями; каждая сессия измеряется во времени; она начинается и через сорок пять минут заканчивается, хотя с другой стороны, некоторые элементы рамок остаются одними и теми же, что успокаивает.
Диахронистичность — основа языка (люди — это говорящие животные, и уже этот факт все радикально меняет). Каждое слово, каждый звук имеет определенное место в предложении и во времени, так что можно найти его смысл.
Использовать слова для выражения смысла означает символизировать, связывать свободную энергию ментальными репрезентациями, чтобы помочь эго гармонично интегрировать события в соответствии с принципом реальности. Разговор возвращает пациента к миру обмена, к поиску смысла и новых объектов желания, в измерение смысла, в жизнь.
Источник:
ПСИХОАНАЛИЗ ДЕПРЕССИЙ // Сборник статей под редакцией проф. М. М. Решетникова. — СПб: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 2005. — 164 с.
Любовь из коробки
Сегодня весь день вспоминаю один симпатичный художественный фильм, далеко не новый и не особо кассовый, однако действительно глубоко меня тронувший.
Это кино под названием «Ларс и настоящая девушка» (Lars and the Real Girl), с чудесным Райаном Гослингом в главной роли, снятое в 2007 году австралийским режиссером Крэйгом Гиллеспи (большое спасибо Гинте Р., когда-то рассказавшей мне о нем).
То и дело я мысленно возвращаюсь к истории застенчивого парня по имени Ларс – то ли комедийной, то ли драматичной – но весьма символично открывающей глубочайший смысл такого процесса, как «работа скорби», отражая всю важность и необходимость проделать эту работу горя, во имя способности человека к зрелой любви.
Но начать я хочу издалека. Далее
Идущие из хаоса…
Люди, лишенные в детстве адекватного родительского объекта, во взрослой жизни испытывают огромные трудности при взаимодействии с миром и населяющими его другими людьми.
Зачастую, выросшие в таких условиях, они имеют склонность к пограничной (а порой и психотической) организации личности и с большими затруднениями вписываются в социум.
Чаще всего им свойственно многообразие ярко выраженных личностных нарушений, таких как нарушение мышления, восприятия, глубокие искажения картины мира и себя. Такие люди отличаются большими сложностями в эмоционально-волевой сфере и поведенческих проявлениях, и, как следствие всего вышеперечисленного — в сфере межличностного взаимодействия, так как проблемы с контактом, границами, динамикой, слиянием и дистанцированностью, толерантностью, принятием и сопереживанием, доверием и уважением к Другому будут постоянно проявляться во взаимоотношениях, к тому же на всех уровнях: как в отношениях с собой (как правило, они не удовлетворены качеством своей автономной, одиночной жизни, или имеют серьезное телесное страдание), так и с другими (они не могут найти и выбрать подходящего партнера, создать пару, и тем более — построить здоровую семью, ту, где со временем появятся условия для рождения и гармоничного развития детей). Далее
Ты только тогда становишься Настоящим…
— Ты только тогда становишься Настоящим, — внушала Вельветовому Кролику мудрая старая Кожаная Лошадь, — если кто-то долго-долго любит тебя. Не просто играет с тобой, а ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любит.
— А это больно? — спросил Кролик.
— Иногда, — ответила Кожаная Лошадь, потому что всегда говорила только правду. — Но если ты Настоящий, ты готов стерпеть боль.
— А как это происходит? Раз и готово, словно тебя завели ключиком, или постепенно?
— Постепенно, — сказала Кожаная Лошадь. — Ты же становишься Настоящим. На это требуется много времени. Поэтому-то это так редко происходит с теми, кто запросто ссорится, несговорчив или требует к себе особого отношения. Обычно бывает так к тому времени, когда ты становишься Настоящим, у тебя уже потертая шерсть, вываливаются глаза, болтаются конечности, и вообще у тебя очень жалкий вид. Но это не будет иметь ровным счетом никакого значения, потому что тот, кто стал Настоящим, не может быть безобразным. Разве что в глазах тех, кто ничего не смыслит.
Марджери Уильямс «Вельветовый Кролик»
Дорога к жизни в согласии с собой
Еще одной из причин, почему нарциссически организованныелюди так тяжело переносят глубинную терапию, является их напряженное и глобально-требовательное желание быть отраженными. Даже можно сказать, свойственный им глубинный дефицит отражения. Но вместе с тем им практически невыносимо то, что в виде отклика они получают от мира. Иными словами, насколько эти люди нуждаются быть отраженными, настолько же им не нравится отражение.
О психологической зрелости
«Мы характеризуем индивида как незрелого
до тех пор, пока инстинктивные желания и их осуществление разделены между ним и его окружением следующим образом: желание на его стороне, решение об удовлетворении или отказе — на стороне внешнего мира.
От этой моральной зависимости, которая для детства является нормальной, идет далее длинный и трудный путь развития к нормальному взрослому состоянию, в котором зрелый человек способен быть судьей в собственном деле, т.е. на основе составленных в себе самом ожиданий и внутренних идеалов контролировать свои намерения, подвергать их рассудительному анализированию и самостоятельно решать, нужно ли побуждение отклонить, отложить или превратить в действие.»
Анна Фрейд
Дважды рожденные
Каждый человек, и каждый профессионал в том числе, выбирает в своей жизни делать то, в чем для него есть смысл. Я сознательно выбираю браться за работу с погранично организованными клиентами. Раньше это было скорее неосознанно, больше интуитивно, импульсивно даже. Сейчас (и замечаю, что с каждым годом все больше), я берусь за такую работу во многом благодаря вере и большему пониманию. Я действительно верю в возможность помощи глубоко и многократно израненным Душам этих людей. А еще потому, что под ворохом разнообразных психических защит – то есть вопреки их неистовству и разрушительной силе — я вижу Светящееся Чудо внутри. Ради того, чтобы и они увидели, и научились понимать, защищать, оберегать и относительно устойчиво жить в этом ранящем их хрупкие сердца мире, вероятно, стоит потрудиться…Хотя, многим бывает трудно в это поверить. Для этого нужно увидеть, и хоть немного узнать о них, понять их историю, их боль и степень отчаяния… Далее
«Благодарить депрессию как ангела…»
…Истории, которые мы проживаем, могут изменяться под действием
судьбы, под влиянием других людей и в случае сознательного выбора. Чем уже рамки сознания, тем больше биография человека определяется его судьбой. Как отметил Юнг, то, что человек отрицает внутренне, становится для него Судьбой. Так как в лучшем случае мы осознаем себя только частично, то бессознательно выбираем именно ту существенную часть своей судьбы, которую отвергли бы или осудили. Далее
